от тех, кто превращает в тлен
Желанья, волю, правит чести тризну[7]!
Крести нас Правдой, всех конфессий Бог!
Как дар душе, Ты дал свободы право
И «даждь нам днесь», чтоб всякий грешный смог
Любить других, дружить и мыслить здраво!
Служенье муз
(Шуточное)
…Служенье муз не терпит суеты; Прекрасное должно быть величаво: Но юность нам советует лукаво, И шумные нас радуют мечты… Опомнимся – но поздно! и уныло Глядим назад, следов не видя там…
Отдав всего себя служенью муз,
Мой друг поймал случайно в свой картуз
Одну со струнным инструментом, в неглиже,
И в банку поместил на стеллаже…
Она жужжит, как муха, по ночам,
Но друг привык к подобным мелочам —
Туман он напускает над строкой
И музу укоряет зло: «На кой?.!»
Итак, начнем-с: «Фонарь аллеи снов…»
(Нет! Мало здесь тумана для ослов!)
Зачеркнуто. «Окно в проеме снов…»
(Блин! Есть туман, но нету нужных слов!)
Начнем-ка вновь! «Разбитое окно,
Сквозняк»… Но нет, опять не то кино!
Герой устал и отошел ко сну,
Забыв про музу в баночном плену,
Заснул тревожно (ну к чему, скажи,
Он покупал недавно стеллажи?)…
Упал стеллаж, и банка вместе с ним,
Как будто под веленьем колдовским.
Свободна муза вновь, но не спешит
Поэта бросить. Крыльями шуршит.
Улыбка хорошеет на лице,
И зреет мысль весомая в конце,
Что вам покажется логичной на досуге:
Помочь страдальцу за его потуги…
Она – к столу! О Муза провокаций!
Строка опять полна ассоциаций,
Рождаются стихи легко и пылко,
И пишет весь «Фейсбук» под их копирку!..
Итак, поэт, учись кумекать:
«Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет…»
Вот так, Поэт – «исхода нет»!
Ловить меня! И не спросясь?!
Мораль: служи, не суетясь!
Была зима
(Пародия)
«…Была зима, как снежный перевал, с дымком жилья, затерянным в провале. Но я в ту пору не подозревал, что я застрял на этом перевале… …и можно было с легкою душой перечеркнуть написанное ране, переписать строку или главу, которая лишь сдавленно звучала, перемарать постылый черновик, и даже сжечь, и все начать сначала».
Была зима. Он знал который год,
Что всё на свете (в целом!) повторимо,
Что люди, судьбы, жизни – всё незримо
Растает в дымке, как весною лед…
Но он писал, застряв на перевале…
Лавиной памяти, загородившей путь,
Был остановлен, чтоб