молодого ума, которая доселе умышленно до пущей резкости была начерчена односторонне.
Что мудреного, что молодой ум так деятелен, прыток? На то он и молодой. Осмотритесь внимательней! Эта прыткость не в нем одном. Посмотрите, как бесконечно подвижны, деятельны мышцы ребенка, с какой страстью ищут себе работы мышцы молодого человека. Да что – человек! Посмотрите на любое молодое животное: котенка, медвежонка, цыпленка. Везде та же подвижность, жажда деятельности: беспрестанные игры и в одиночку, и в компании, всевозможные предприятия, постоянное любопытство.
Что мудреного, что деятельность молодого ума такая живая, страстная! Ведь он так мало знает, ведь для него так много нового, новое всегда, во всех областях человеческой души, имеет такую силу прельщать, возбуждать. Возьмите человека, какого ни на есть возраста и развития, обставьте его чем-нибудь новым, необыкновенным – он разахается от интереса, он засыплет вас вопросами: как, что, почему!
Что мудреного, что молодой человек стремится философствовать, все знать и все свести в систему! Это так естественно. Если действительно интересно знать, то почему же только это, а не то. Понятно, что подавай сюда все. Это смелое желание могло бы сдерживать, охлаждать только представление о бесконечной трудности задачи, о недостатке сил, средств, времени. Но молодому уму мир представляется таким маленьким! Он совсем не знает, как достаются человеческому уму истины, сколько их выработано, сколько остается их еще открыть. Оттого он с таким легким сердцем гуляет из одного конца вселенной в другой, как по саду.
Что мудреного, что молодой ум без предрассудков восприимчив! Предрассудки – это укоренившиеся мнения. У него таких нет. Он открыт для всех встречающихся идей, как магазин для всех покупателей.
Кто будет отрицать, что все сказанное сейчас правда! Это и есть дальнейшая характеристика молодого ума. На этот раз я не стараюсь моих положений подтвердить отдельными фактами и примерами. Во-первых, потому, что они и так часто приводятся пожившими для собственного утешения и для назидания молодых. А во-вторых, иначе я не кончу мои статьи через целые месяцы.
Ну что же следует из сопоставления первой и второй половины характеристики? Следует ли то, что обыкновенно следует. Действительно ли, раз прошла пора молодого возбуждения, разум бедного проскочил мимо сокровищ человеческой мысли, убедился в страшном труде, потребном для философского взгляда; действительно ли естественно, необходимо возвратиться к умственной деятельности человека: конец радостям и горю ума, интересу предмета человеческой мысли, философским стремлениям.
О, конечно нет. Все образумливающее время вовсе не требует этого. Объективно надобно помирить первую половину характеристики со второй. Это и есть – решить наши задачи о «критическом периоде» в умственной жизни человека. Пойдем дальше медленно, не спеша, потому что здесь главная важность.
Молодое возбуждение – возбуждение непременно временное, особенность только