же, подумал Диего, очень жаль, что у меня при себе нет чего-нибудь короткого и…
Лестница закончилась, желтый камзол неожиданно юркнул в сторону и тан едва не уткнулся носом в оскаленную пасть полковой эмблемы на перевязи гвардейца-валхака.
…вроде кордов на поясе этого громилы.
– Хто и пошто?
Поскольку ги Морра и на этот раз медлил с ответом, Диего решил проявить инициативу.
– Тан Раскона, – протянул он гвардейцу зеленый листок, – по личному приглашению Его Сиятельства.
Наклонившись, валхак принялся изучать печать, затем вновь выпрямился и смерил тана взглядом, явственно говорившим: «Ходют тут всякие… будь моя на то воля…»
Ответный взгляд Раскона ничуть не менее явно сообщал: «Как же я рад тебя видеть!»
Действительно, присутствие гвардейца развеивало все подозрения тана столь же основательно, как заклятье архимага – призраков низших уровней. Если желтый камзол имел шанс оказаться родичем заговорщиков, другом или просто подкупленным, то солдат личного полка Его Сиятельства – никогда. Полудикие горцы из «Нуарийских волков» признавали лишь одного господина.
– Идите же, – нервно произнес ги Морра. – Вас ждут, – и, видя, что Раскона колеблется, повысил голос: – За этой дверью. Шляпу отдайте мне.
«Так просто?!» – едва не выкрикнул вслух Диего. Один стражник, дверь – и ты попадаешь к самому могущественному – после юного короля, разумеется – человеку в государстве?!
– Идите!
«Раз-два-три-и-прочь напасти, слуги Темного, не сглазьте…» – бормотать этот детский оберег было, наверно, глупо, но ничего другого Раскона в этот миг не вспомнил. Он просто вдохнул, словно готовясь к прыжку в глубину, побольше воздуха, взялся за ручку двери – медную, в виде птичьей лапы и неожиданно теплую – и вошел.
Помещение, в котором он оказался, было на удивление мало. Четыре шага в ширину и от силы восемь – от двери до узкого шкафа рядом с окном. Похоже, меня завели в крыло для прислуги, успел подумать Раскона, ну а затем склонившийся над столом человек аккуратно положил перо рядом с чернильницей и поднял голову.
– Итак, – с легким сарказмом осведомился он, – это вы тот самый отличившийся юнец из казначейства, что жаждет обменять повышение в чине на пять минут беседы со мной?
До сегодняшнего дня Диего всего пять раз довелось видеть первого министра Высокого Двора. И потому сейчас ему потребовалось изрядное усилие, чтобы сопоставить образ роскошного вельможи, ослеплявшего всех вокруг блеском подсвеченных «искрами фей» бриллиантов, и человека в простом черном с серебром камзоле. Без пышного придворного парика и слоя пудры ги Леннек выглядел осунувшимся и на добрых пятнадцать лет старше.
– Ваше Сиятельство, тан… – начал Раскона – и осекся, заметив, как недовольно дрогнул позумент на плече.
– Не надо, – устало сказал герцог Нуарийский. – Если я начту тратить время на все полагающиеся церемонии, Иторен просуществует дней десять. А потом старая повозка