тихонечко приоткрыл один глаз, но говорить ему было совсем неохота и он, вздохнув, так же тихонечко его закрыл.
Сашке было лень сделать и это.
Тёплый ветерок с воды хоть и обдувал тело, но жары не убавлял.
Не услышав ответа, Жека решил сам ответить на свой вопрос:
– А там Бог… И он сейчас смотрит на нас! – после этих слов Жека шумно перевернулся на живот, подставил солнцу свои круглые плечи, поставил локти на песок и обхватил мягкими пальцами круглый подбородок.
– Ну да, на твою попу Богу будет смотреть явно веселее, – пробует шутить Мишка, но и это ему делать лень.
Солнце немилосердно палит, и когда ветра нет, чувствуется, на сколько же горячим стал воздух.
– Тётка говорит: «Бог не Антошка – видит немножко».
– Ну и что твой Бог видит? – лениво спрашивает Сашка, так и не открывая глаз, но тоже переворачиваясь на живот.
– Тётка говорит, что он все наши грехи видит и потом нам по ним и воздаст!
– За них… – поправляет Сашка.
– А Жеке что «за», что «по» – всё едино, – лениво вступает в разговор Мишка и тоже переворачивается на живот, потом резко втыкает свои острые локти в песок, кладёт подбородок на расставленные в стороны ладошки, как Жека, и открывает глаза. Смотрит внимательно на Жеку.
Они лежат на песке трёхконечной звёздочкой, головами друг к другу. Ещё в начале лета Мишка предложил ложиться именно так, чтобы никому не было обидно – так ведь они все на равных, да и споров после этого больше не возникало – кому, где лежать.
– А потом она говорит, что Бог дал, Бог взял…
– Это как так? – спрашивает Мишка.
– А вот она говорит, Бог дал мне мамку, и он же у меня её забрал.
Мишка с Сашкой помнят, что Жека живёт с тёткой, а мать их всего лишь изредка навещает.
– А мамке моей он дал вино, и она забыла про сына, то есть про меня…
Сашка тоже переворачивается, кладёт голову на руки и открывает глаза.
– А ещё она говорит: «Бог разум даёт, он его же и забирает». И когда мамка к нам пьяная приходит, то это сразу видно… Она как дурная. И я совсем не пойму, что она говорит и почему плачет и ругается. И мне тоже тогда хочется плакать.
– А Бог твой видел, как ты у тётки своей вчера стащил три картофелины и потом жарил их вечером на костре, когда мы к тебе подошли? – спрашивает Сашка, посматривая прищуренными глазами на Жеку.
– Тётка говорит: «Он всё видит и за плохое обязательно накажет», – с каким-то сожалением в голосе тихо говорит Жека.
– И за те картофелины тоже накажет? – продолжает наступать Сашка.
– И за них тоже, – тихо отвечает Жека.
– И как? – Сашка неумолим, если уж зацепился, не отцепится. Мишка это знает, но вступаться за Жеку ему пока не хочется. Да и ответ ему тоже интересен, и он внимательно смотрит то на Сашку, то на Жеку.
– Я не знаю, и от этого мне ещё страшнее, – с выдохом отвечает Жека.
– А воровать, значит, было не страшно? –