прямо в туалете. А может, Тревору – прямо на этой кровати, – продолжаю я и с легкомысленным видом киваю в сторону постели.
– Заткнись. Сейчас же заткнись, Тесса, – предупреждает меня Хардин.
Но я лишь смеюсь. Я чувствую себя сильной, смелой – я хочу разорвать на нем рубашку.
– В чем дело, Хардин? Не нравится представлять, как Тревор обнимает меня? – Не знаю, в чем дело – в алкоголе, в гневе Хардина или в том, что я по нему скучаю, – но, недолго думая, я залезаю к нему на колени и сажусь на него сверху. Если я не ошибаюсь, это застает его врасплох, и его начинает трясти.
– Ч-что ты… что ты делаешь, Тесса?
– Скажи мне, Хардин, тебе нравится представлять, как Трев…
– Замолчи. Перестань! – умоляет он.
Тогда я говорю:
– Да ладно, расслабься, Хардин, ты знаешь, что я такого не сделала бы.
Я обнимаю его за шею. Находясь в его объятиях, я чувствую, как тоска волной накрывает меня.
– Ты пьяна, Тесса, – говорит он и пытается убрать мои руки.
– Ну… я же хочу тебя. – И эти слова удивляют нас обоих.
Решаю отбросить все мысли, по крайней мере разумные, и запускаю пальцы в его волосы. Боже, как мне не хватало этого ощущения!
– Тесса… Ты сама не понимаешь, что делаешь. Ты напилась, – говорит он.
Но в его голосе нет уверенности.
– Хардин… не заморачивайся. Разве ты не скучаешь по мне? – говорю я, уткнувшись в его шею и покусывая ее. Гормоны совершенно затуманили мне голову, я даже не представляла, что могу желать его так сильно.
– Да-а-а, – шепчет он, когда я покусываю его сильнее, наверняка оставляя засос. – Я не могу, Тесс… прошу тебя.
Но я не останавливаюсь и вместо этого, сидя у него на коленях, покачиваю бедрами, заставляя его стонать.
– Нет… – шепчет он и хватает меня своими крепкими руками, чтобы остановить.
Я прерываюсь и сердито смотрю на него.
– У тебя два варианта: либо ты меня трахаешь, либо уходишь. Решай сам.
Блин, я правда сейчас это сказала?
– Если я воспользуюсь твоим… состоянием, завтра ты возненавидишь меня за это, – говорит он и смотрит мне в глаза.
– Я и так тебя ненавижу. – От моих слов он вздрагивает. – Типа того, – добавляю я, – но не так сурово, как бы мне хотелось.
Он расслабляет руки, позволяя мне снова двигать бедрами.
– Может, сначала хотя бы поговорим об этом?
– Хватит, ты прямо как Дебби Даунер[1], обламываешь весь кайф. – Я тяжело вздыхаю и продолжаю двигаться.
– Мы не можем … Все должно быть не так.
С каких это пор он стал таким правильным?
– Я знаю, что ты хочешь этого, Хардин, я чувствую, как сильно ты хочешь меня, – говорю я ему на ухо.
Поверить не могу, что мой пьяный разум выдает подобные дерзости, но губы Хардина такие манящие, а его зрачки расширились так, что глаза кажутся почти черными.
– Ну же, Хардин, разве тебе не хочется заняться этим прямо на столе? На кровати? На кухне? Столько вариантов… – шепчу я, слегка покусывая мочку его уха.
– Черт…