и организации массового оспопрививания. Как известно, Екатерина II и наследник престола были в числе первых россиян, прошедших вакцинацию, – в то время, когда среди медиков Европы еще немало было противников этого способа лечения и от оспы умирали не только подданные, но и монархи.
Не забудем об открытых Екатериной сиротских домах, о других благотворительных учреждениях, впервые появившихся в России. Как полагал В. О. Ключевский, главным событием ее царствования стало превращение власти из «грозной силы, готовой только карать, о которой страшно было говорить и думать», в «благодетельное, попечительное существо».
Проводя просветительскую политику в области культуры, Екатерина выступила инициатором масштабной переводческой деятельности; расходы на перевод и издание иностранных сочинений правительство взяло на себя, а выбор авторов и произведений осуществлялся с 1768 года Собранием, старающимся о переводе иностранных книг.
Императрица поощряла не только переводчиков и издателей, но и отечественных авторов, финансировала научные издательские проекты (например «Древнюю российскую вивлиофику» Н. И. Новикова – многотомное собрание текстов отечественных исторических документов). При Екатерине II исследователи получили возможность работать с документами государственных архивов.
Призыв императрицы издавать новые журналы, прозвучавший в 1769 году со страниц подконтрольной ей «Всякой Всячины», имел огромное значение для развития русской журналистики. Это было, что называется, просвещение в действии. «Я вижу, – писала Екатерина, – бесконечное племя «Всякия Всячины». Я вижу, что за нею последуют законные и незаконные дети; будут и уроды ее место со временем заступать. Но вижу сквозь облака добрый вкус и здравое рассуждение, кои одною рукою прогоняют дурачество и вздоры, а другою – доброе поколение «Всякия Всячины» за руку ведут».
И действительно, вскоре появилось много новых журналов – «детей» и «внуков» «Всякой Всячины»; некоторые из них очень быстро взрослели и… обрушивались (чаще прибегая к эзопову языку, но порой обходясь без оного) на недостатки и пороки российской действительности, на охранительскую позицию правительственного журнала. «Бабушка» расстраивалась, спорила и уже начинала сердиться, особенно на Н. И. Новикова, чьи выпады отличались поразительной смелостью.
Екатерина была явно раздосадована, никак не ожидая такого эффекта. Она предвидела рождение «уродов», но все же рассчитывала найти среди облагодетельствованных ею литераторов и журналистов больше единомышленников и союзников, чем критиков. Императрице казалось, что поддержка правительственного курса ей обеспечена, но она переоценила свое влияние на российские умы. Так получилось, что Екатерина как бы выявила недовольных, хотя и не ставила это себе целью.
Императрица не готова была к диалогу с настоящей оппозицией, критику общего характера считала своей прерогативой; когда же подобные замечания попали в печать,