и образов» (Kris. 1975, p. 262)
Анализируя взаимодействие первичных и вторичных психических процессов в ходе изобразительной деятельности, Эренцвейг указывает на высокую степень их взаимопроникновения. Если бессознательные процессы позволяют художнику охватить предмет изображения в целом, то сознание дает ему возможность сфокусироваться на главном, а также деталях, приводя их в соответствие с целым.
Представления о символическом мышлении и символической экспрессии имеют большое значение в психоаналитической теории объектных отношений (М. Клейн, Д. Винникотт и др.). Для представителей этого теоретического направления психоанализа характерно признание того, что первичные психические процессы имеют определенное приспособительное значение. Изучая отношения матери и ребенка, они обратили внимание на то, что символообразование как основа психической деятельности играет важную роль уже на раннем отрезке жизни, помогая ребенку адаптироваться к окружающей среде. В своей работе «О важности символообразования в развитии „Я“» Клейн (1968) утверждает, что символическое мышление является основой любого таланта. Соотнесение внешних объектов со своими переживаниями и фантазиями позволяет ребенку осваивать предметный мир, а художнику – творить. Она пишет, что «символы не только являются результатом фантазирования и сублимации, но и тесно связаны со способностью к взаимодействию с внешним миром» (Klein, 1968, p. 238).
Сходные идеи высказывает и Винникотт (1988). Его представление о «переходных объектах» тесно связано с символическим мышлением ребенка. Он рассматривает использование ребенком таких объектов в игре и творчестве как основу для формирования культурного опыта, а также предпосылку для развития подлинного «Я». Он подчеркивает важную роль матери в развитии способности ребенка к символическому самовыражению и саморегуляции, а также в процессе формирования у него здоровой психической конституции. Здоровая психическая конституция, по его мнению, характерна для тех субъектов, которые способны к свободному использованию символических образов в качестве инструментов связи своих фантазий с реальностью, что позволяет им вести интересную, насыщенную, творческую жизнь.
Процесс символообразования, тесно связанный с творческой активностью личности, часто рассматривается психоаналитиками как результат «сгущения» и организации психической энергии. Данная идея была принята на вооружение не только представителями арт-терапии из числа психоаналитиков, но и представителями ее художественного крыла, в частности, Крамер (Kramer, 1958, 1971, 1979). Опираясь на психоаналитическое понимание творческой активности, она показывает, что терапевтические возможности изобразительной деятельности ребенка тесно связаны с организацией психических процессов и переходом от примитивных к более сложным и эффективным формам психической деятельности. В то же время Крамер показывает, что символическая художественная