и переживаний. Существуют якобы наиболее характерные символические формы проявления определенных неосознаваемых феноменов, в основном либидинозного характера, связанные с разными этапами психосексуального развития и отношениями ребенка с родителями и сиблингами. Ранние психоаналитические подходы к интерпретации, характерные для некоторых арт-психотерапевтов и психологов, применяющих проективные графические тесты, были связаны с попытками описания некоторых наиболее общих, типических символических проявлений такого рода. К сожалению, данные подходы обнаружили свою неэффективность и показали, что попытки интерпретации символических образов в отрыве от множества дополнительных переменных, включая терапевтические отношения, культурный опыт клиента, факторы среды, ведут к «навешиванию ярлыков» или, в лучшем случае, лишь позволяют выявить некоторые тенденции, которые, в свою очередь, должны быть всесторонне осмыслены.
Нельзя не признать, что такая практика характеризуется приверженностью аналитика к жестким интерпретативным схемам, игнорирующим множество возможных значений символических образов и условия их проявления. Так, например, изображения деревьев или змей могут трактоваться как фаллические символы, изображения озера или круга – как вагинальные символы, закрытые двери или перекрещенные линии – как выражение запрета на сексуальные проявления и т. д.
Интерпретации со стороны аналитика всегда в той или иной мере субъективны, связаны с проецированием на символическую продукцию клиента тех потребностей и переживаний, которые испытывает сам аналитик. Признавая проективную природу интерпретаций, вовсе не обязательно отказываться от нее вообще. Творческие, личностно окрашенные интерпретации позволяют по-новому увидеть известные вещи и создать интересные метафоры, помогающие пересмотреть привычные представления. Различные оценки одной и той же ситуации очень ценны для решения проблем. Они расширяют возможности понимания, позволяют увидеть то, что ранее не замечалось. Автор художественной работы может принять интерпретацию аналитика как отражение его точки зрения, его личный вклад в постижение смысла работы. Поэтому, несмотря на субъективность интерпретаций, специалист во многих случаях может доносить до клиента определенный набор психологических значений образов и тем самым способствовать развитию терапевтических отношений, активизации межличностного «диалога», нахождению достаточно корректных личностных значений изобразительной продукции, росту самосознания и самопринятия клиента.
В большинстве случаев при обсуждении изобразительной продукции клиентов многие современные арт-терапевты предлагают им свои интерпретации скорее в форме психологических гипотез, нежели истины в последней инстанции. Это оставляет клиентам значительную свободу выбора между разными вариантами толкования их изобразительной продукции и стимулирует