друзья никак не отреагировали. Когда я не стал развивать эту тему, потому что все было и так, мать их, ясно, Рейн принялся ржать и похрюкивать.
– Эм, на хрена оно тебе надо?
– Напряг с деньгами.
– Тебе процентов мало с боев? – Он наморщил нос. У Рейна вообще не было проблем с деньгами. Когда он не играл в футбол, то таскался за девчонками. Колледж для Рейна – цепочка вечеринок, игр, случайных перепихов, а между делом полные мандража перерывы, что от него залетит какая-нибудь девчонка. Я же занимался оплатой родительских долгов, своей учебы и копил деньги, чтобы после окончания колледжа в этом году не пришлось возвращаться домой.
Безымянная девка охнула:
– В чем смысл? Все говорят, что у тебя денег как грязи.
Я не ответил. То, что она трахается с одним из моих лучших друзей, не делает ее дипломированным бухгалтером.
– Поступай, как считаешь нужным, чувак. Дай знать, если понадобится помощь. – Ист закинул на плечо спортивную сумку, закрывая тему.
– Может, он запал на Греночку, – задумался Рейн. – И ищет варианты, как подкатить. Не, она, конечно, горячая цыпочка, если надеть ей пакет на голову.
– Девушка с ожогами? – Безымянная девчонка приложила к груди ладошку. – Такая трагедия. Одна моя подруга из сестринства знакома с ней со школы. Слышала, она выступала в группе поддержки и играла в театре. А еще реально была красоткой.
Я не сомневался, что однажды выбью Рейну все зубы. Этот гнусный недоносок постоянно ко всем цеплялся. Лишь бы только повеселить своих тупых подружек. Юмор у него такой же убогий, как и выбор спутниц.
Рейн хихикнул.
– Серьезно, чувак, заткнись. – Истон схватил его за шиворот и развернул так, что тот чуть не врезался в стену.
Мы подошли к двойным дверям и разошлись. У Рейна и Иста начиналась тренировка, а случайная телка ушла – видимо, по своим случайным делам. Я уже собирался на улицу, как вдруг из приоткрытой двери возле выхода услышал крик.
– Пожар! Пожар!
Он доносился из временного театрального зала, где сейчас шли репетиции у факультета театрального искусства, пока им строили новый театр на территории кампуса.
Я ворвался внутрь.
Они репетировали. Уф.
Дверь была приоткрыта и буквально манила меня посмотреть. Да и дел поинтереснее у меня не осталось. Могу поторчать тут полчаса до встречи с Карли в кафе-фургоне.
Я прислонился плечом к дверному косяку, скрестив на груди руки. На сцене в ночнушке, из-под которой торчал беременный живот, металась Тесс. Ее волосы были заколоты наверху, она бросилась к другому концу сцены, издавая вопли, которыми можно оглушить и кита.
За ней гонялся одетый в майку придурок из театра, с его поджатого рта свисала сигарета. Он пытался говорить с южным акцентом, но выходило так, словно у него на языке волдыри размером с мои яйца. Я ничего не понимал в театральном искусстве, но мог распознать дерьмовую игру, когда меня в нее тыкали носом. Не в обиду Тесс будет сказано: она недурна в постели, но я скорее куплюсь на сговор, что Гитлер еще жив и живет с Тупаком