мебелью. По виду она напоминала дореволюционную, а может, таковой и была. Потом мужчина хлопнул себя по коленям и встал.
В первый раз Данияра судили ещё по малолетке, дали условный срок. Отец тогда бесновался. В семье Забировых не может быть уголовников. Он попытался воспитать сына кулаками, только не знал, на кого нарвался. Данияр, втайне от отца ходивший в секцию бокса, сделал из его лица один сплошной синяк. «Ещё раз сунешься, я тебе клешни поотрываю», – рыкнул семнадцатилетний парень. Мать уговорила не заявлять о побоях в полицию. Условный срок быстро могли переквалифицировать, отправив любимого сына на зону. Впрочем, во дворе как-то узнали, что это именно Данияр избил родного отца. К нему тут же пристало прозвище Лютый. Парня тем временем заметил местный авторитет Боря Лесник. С тех пор жизнь Данияра пошла по кривой дорожке. Парень оказался изворотливым и хитрым. Быстро находил нужные связи. Если надо, расправлялся с неугодными. Поэтому его прозвище так и осталось при нём. Потом была первая ходка. Сидел на другой зоне. Тогда ему дали всего три года. После освобождения он пришёл домой и заметил, что дверь сменили и врезали хорошие замки. Отец с матерью и сестрой разменяли квартиру на такую же в другом месте. Новым владельцам был передан для него конверт с письмом. На белом листе оказалось лишь несколько строк: «Ты нам больше не сын». Данияр и без того всё знал. На зону от родителей не пришло ни одного письма, не говоря уж о посылках.
Данияр не унывал. Его приютил всё тот же Лесник. Жизнь вошла в старую колею. Забиров, затаил злобу на родных, из-за того, что даже мать его бросила. Себя виноватым в произошедшем он не считал.
После первой отсидки дела доверяли круче. Деньги потекли рекой. Данияр не отказывал себе ни в чём. Катал девушек на своей первой тачке. Там же и трахался с ними по принципу, не можешь – научим, не хочешь – заставим. Посёлок взвыл от действий банды. Только на этот раз к ним подкопаться было трудно. Как ни крути, а ни одного доказательства причастности к преступлениям именно Данияра и сотоваришей, менты не находили.
И всё же нашёлся один ретивый мусор, которого перевели к ним из другого города. Он-то и упрёк Данияра на пять лет. На больший срок доказательств не хватило. Именно тогда, в восемьдесят пятом году, он и оказался на этой зоне. Его короновали и поставили смотрящим, вместо уходящего на волю вора. И вот его третья ходка на ту же самую зону. Три года он уже отбыл, осталось чалиться ровно пять. Данияр не переживал об этом. С некоторых пор знал, он выйдет отсюда гораздо раньше. Его снова поставили смотрящим над зоной. А те, как известно, и за решёткой живут в относительном комфорте.
Зайдя в столовую, Данияр уселся за стол, рассчитанный на четверых. Через минуту к нему подбежал шнырь, неся обед на подносе. Напротив смотрящего плюхнулся его правая рука, Веня Медведь.
– Зачем хозяин звал? – заинтересовано спросил Вениамин, когда шнырь удалился.
– Хотел выведать, кто Пилота ночью подрезал, – безразлично сказал Данияр.
– И что, ты? – ляпнул, не подумав Вениамин.
– Ты рамсы попутал Медведь?! С кем ты меня сравнил?! – грозно