и назойливая мысль.
– А почему ликвидировали отдел? – спросила я, удивленная странным поведением Грома.
– Потому что… – вздохнул Гром. – Потому что оказалось невозможным использовать экстрасенсорную энергию в определенных целях. Эта энергия оказалась совершенно неуправляемой. Даже те самые люди, которые имеют такие способности, не могут в полной мере управлять ею. Знаешь, я изучал материалы… И мне показалось, что экстрасенсорной энергией управляют не сами люди, ею обладающие, а… какая-то единая сила. Не из нашего мира сила, нездешняя. Из… космоса, что ли, откуда эта энергия черпается. Понимаешь?
– Не совсем, – сказала я.
– И я тоже, – признался Гром, – не до конца все понимаю. Хотя какое-то время работал с Отделом. До определенного момента все шло гладко. Сотрудники Отдела даже провели несколько удачных операций, а потом все пошло… псу под хвост. Они стали творить что-то невообразимое… То есть не они стали творить, а – космос.
– Н-да-а, – протянула я, – странное задание я сегодня получила.
– Странное, – подтвердил Гром.
– Так конкретно – в чем же оно заключается? – спросила я.
– Из-под нашего наблюдения исчез один из сотрудников Отдела. Это очень опасно. Никто не знает, чем может обернуться для нас… для всех это его исчезновение. Такие люди, как он, непредсказуемы и могут подчас совершать вещи… – тут Гром снова недоговорил. Он вздохнул и полез еще за одной сигаретой.
– Где же мне его искать? – спросила я. – И кого мне искать?
Гром достал из кармана фотографическую карточку и передал ее мне.
– Осокин Сергей Владимирович, – сказал он. – Сейчас ему двадцать восемь лет. Поиски нужно начинать с городка под Самарой.
– Под Самарой? – переспросила я. – Это же совсем недалеко.
Гром кивнул.
– Елань, – продолжал он, – это родной город Осокина. Он родился там и всю свою жизнь прожил. Выехал только один раз – когда его завербовали в Отдел.
– Вы думаете, что он теперь вернется на родину? – задумчиво проговорила я. – Он ведь знает, что его ищут, и понимает, что там его будут искать прежде всего. Зачем же ему туда ехать?
– Мало кто может предугадать мысли людей, с которыми работал Отдел, – ответил Гром, – а то, что Осокин был в Елани и, возможно, по сей час там, – это точно. Он уже успел оставить следы в городе.
– Какие следы? – поинтересовалась я. Мне не понравилось выражение, употребленное Громом: «оставить следы».
– Во дворе дома номер двадцать пять по улице Мичурина вчера утром были найдены два трупа, – сообщил Гром, – причина смерти уже установлена, и совершенно ясно, что смерть в обоих случаях насильственная и наступила около трех часов ночи. У одного – сломана носовая перегородка, сломана сильнейшим ударом – осколки кости прорезали мозговую оболочку и вонзились в мозг. Моментальная смерть.
– Кто же такое мог сделать? – спросила я. – И чем – кистенем? Кастетом?
Гром усмехнулся.
– Кстати,