набросились на нее. Они искривили ее стройную фигуру, выбелили некогда черные волосы, высушили горькими слезами ее прекрасное лицо, покрыв его глубокими морщинами, и приглушили блеск глаз, таких живых и веселых в молодости.
Новый год уже давно перестал быть для нее праздником, полным радостного ожидания счастья или чего-либо нового, как это всегда бывает в молодости. Теперь для нее это просто смена календаря и погоды, которые могут принести ей лишь обострение многочисленных болезней, навсегда поселившихся в ее слабом теле.
И сейчас, когда мать как никогда нуждается в своих детях, которым отдала все, что могла, она, словно стала сиротой, оставшись наедине со старостью — самой верной своей подругой и спутницей. Мы же, взрослые и сильные люди, уже сами ставшие родителями, каждый раз все меньше находим времени, чтобы понять ее одиночество и заброшенность, чтобы вспомнить о той, кто дала нам жизнь, ежедневно жертвуя ради нас своей собственной.
Занятые решением своих личных вопросов и проблем, мы даже не отдаем себе отчета в том, с какой скоростью бегут года нашей матери. Они пролетают в постоянном ожидании нашего пусть короткого визита в ее дом, в ожидании нашего внимания, ласкового слова или хотя бы частички той любви и нежности, которые с избытком были отданы нам.
В те редкие случаи, когда мы, ее взрослые дети, собираемся в доме матери, ее радость и счастье не имеют границ. Она молодеет. Чувствуя, как скоротечно может быть это счастье, мать, как рабыня, готова выполнить любое наше желание. Ей нравится, когда мы говорим с ней, не замечая ее возраста, болезней или слабости. Она с благодарностью принимает наш жизнерадостный тон, шутит с нами, смеется, как вдруг болезнь, словно в отместку за ее короткую радость, сильной болью напоминает ей о себе и о прожитых годах.
Пытаясь скрыть эту боль, чтобы не омрачить нашу радость, мать, с трудом сдерживая готовый вырваться стон, смотрит на нас, и горячие слезы текут по ее морщинам. Изображая на лице улыбку, она снова пытается обмануть нас, как детей, и убедить в том, что плачет… от радости. Мы принимаем эту ложь, отлично понимая, что своим невинным обманом она старается защитить нас от переживаний из-за ее болезни и страданий. И такой мать была и будет. До последнего момента ее большое и доброе сердце всегда будет готово вместить все наши беды и несчастья и принести себя в жертву ради нас, ее детей.
Даже умирая, она старается как можно меньше тревожить уже взрослых детей чем-либо личным. Иногда и умирает с чувством вины перед детьми, страдая и стыдясь из-за того, что своими слабостями, болезнями и даже своей смертью может создать какие-либо неудобства тем, кого так любила в своей жизни.
Если бы от нее зависело — она бы и умереть хотела тихо, не привлекая внимания, чтобы дети не заметили ее уход в другой мир и не переживали из-за ее кончины. Мать и в вечность уходит с любовью. Ее любовь к детям и сила самопожертвования настолько велики, что у них нет меры и предела. Кажется, что если бы она перед самой кончиной