сейчас жарко и можно в подходящий момент попросить горячего чаю!
Самуил Яковлевич – человек, безусловно, эрудированный и по достоинству оценит просьбу утолить жажду в жару горячим чаем, а не каким-либо холодным напитком. А это и будет поводом остаться одному на пять-десять минут!
Антон потер руки от удовольствия: бизнес-план обрастал конкретными деталями, приближающими его к вожделенному результату.
Он настолько увлекся своими размышлениями, что заказ копии броши показался ему теперь малозначительным и неинтересным. Но делать было нечего, потому что как раз именно с вопросом по этому заказу и был открыт ему путь к заветной монете.
Пару дней он кое-как промаялся, изучая брошь по фотографии и подготавливая шихту для отливки сплава. Но мысли, все его мысли, оставались сосредоточенными совсем на другом предмете!
Наконец поводов для аргументации своего визита набралось более чем достаточно, и Антон, как и предполагал ранее, без особых усилий договорился о встрече.
Теперь, несмотря на кажущуюся продуманность его плана, успех все же в основном зависел от обыкновенной удачи.
А удача в тот день будто сама если не бежала, то, по крайней мере, торопливо семенила прямо к нему навстречу.
Антон, внутренне напрягшись, уже было собрался попросить чай, как неожиданно и как нельзя кстати Самуилу Яковлевичу позвонили!
– Антон, не сочтите за бестактность, но мне необходимо переговорить. Это займет минут десять-пятнадцать. Надеюсь, небольшое ожидание вас совсем не затруднит.
О-о!
Антон едва сдержал свои чувства, чтобы они от радости не выплеснулись бурно наружу.
– Что вы, Самуил Яковлевич! Какие могут быть затруднения, я подожду – это не вопрос!
Медлить было нельзя ни секунды, и как только Самуил Яковлевич вышел, Антон достал из открытого сейфа коллекцию, а из нее необходимую монету.
Несмотря на заранее придуманное объяснение своих действий на случай внезапного возвращения хозяина кабинета, волнение охватило его до такой степени, что руки отказывались слушаться и предательски тряслись, не давая сделать снимки.
Отказываться от задуманного плана Антон не собирался: пришлось немного поработать над своими чувствами, прежде чем все же начать фотосессию.
Он лихорадочно фотографировал ракурсы двух сторон монеты, понимая, что впоследствии любая подробность может пригодиться или оказаться существенной, а любая дополнительно воспроизведенная деталь подлинника придаст достоверность его копии.
В какой-то момент Антон вдруг услышал, что дверь в комнату скрипнула и чуть приоткрылась.
Он застыл на секунду от смущения и досады, прислушался.
Вероятно, все же ему показалось.
Вот только продолжить съемку решимости не хватило.
Аккуратно восстановив обстановку на момент, когда они расстались с Самуилом Яковлевичем, Антон с чувством хорошо провернутого дельца облегченно вздохнул.
Вернувшийся