На песчаной набережной только чайки, да несколько перевёрнутых вверх килем рыбацких баркасов. На море у горизонта темным роем виднелся вражеский флот. От него отделился пароход и держал курс в порт Евпатории, извергая из труб черные клубы дыма. Возле портовой управы стояли две телеги, на которые спешно грузили ящики и мешки.
Павел соскочил с коня, взбежал по лестнице к парадным дверям. В холле столкнулся с комендантом, майором Броницким. Передал ему приказ покинуть город. Здесь же нашёл городничего Костюкова. Он выслушал Павла. Вскрыл конверт с посланием главнокомандующего и прочитал приказ. Глаза его округлились от удивления:
– Вы в своём уме, молодой человек? Вы знаете, что здесь написано?
– Не могу знать. Я только выполняю поручение.
– Князь приказывает отдать врагу хлеб.
– Приказ, – твёрдо напомнил Павел.
– Нет, я так не могу, – отрицательно покачал головой Костюков. – Да вы знаете, сколько хлеба на складе? И все это отдать?
– Прошу вас, сделайте, как приказывает главнокомандующий, – настаивал Павел.
– Хотя бы объясните толком!
– Не могу!
– Уж не знаю, что задумал светлейший, – зло произнёс городничий. – Хорошо. Будет исполнено.
– Письмо сожгите немедленно, – напомнил Павел.
– Нет, постойте, а если меня потом обвинят в предательстве? – испугался Костюков. – Чем мне оправдываться? Тем, что поступил приказ сдать хлеб врагу?
– Я ручаюсь, – заверил его Павел. – Никто не посмеет вас обвинить в предательстве! Вы же не будете бросать тень на князя? Кто вам поверит?
– А чего стоит ваше поручительство? Извините, но я вас не знаю, – упрямился городничий.
– Хорошо, сделайте вид, что хотите уничтожить хлеб. Испортите какую-то часть, устройте небольшой пожар, облейте мешки морской водой…..
– Исполню, – с тяжёлым сердцем согласился городничий и сжёг письмо главнокомандующего, подпалив его от свечи.
– Подскажите, где таможня? – попросил Павел.
– Таможня там, дальше. Журналы должны были вывести ещё вчера, но вы проверьте. Инспектор Яшников один остался, остальные все уехали. Он, вообще, любитель поддать хорошенько. Вы поспешите, пока инспектор в зюзю не накушался. Обычно Яшников на службе как стёклышко, но тут всё начальство уже в Симферополе, – ему раздолье….
Павел прошёлся по кабинетам таможенной управы. Везде царила пустота. Все шкафы, тумбы столов и сейфы стояли с распахнутыми дверцами. Чувствовалась: чиновники в спешке, покидали свои рабочие места. Но ни одной бумажки нигде не валялось. Только ломаные карандаши, использованные перья, забытые чернильницы, мятая бюварная бумага в кляксах.
Павел заглянул в последний кабинет, где наткнулся на живого таможенного инспектора. За небольшим конторским столом сидел круглый румяный усач с блестящей лысиной. Густые начинающие седеть усы переходили в рыжие баки. Ворот сюртука инспектора таможенной службы не застёгивался на розовой пухлой шее, а сам сюртук не мог сдержать выпирающего