метка на запястье, утратив огненный окрас, все равно пульсировала. Я чувствовала, как гнев в груди Коула сменился горькой обидой и разочарованием.
– Посмотри, нет ли кого на хвосте, – велел Коул Сэму, теснящемуся со мной и Диего на заднем сиденье. За те два дня он, кажется, окончательно вернулся в норму.
– Никакой погони, – ответил Сэм, изогнувшись и вглядевшись в заднее стекло. Его пальцы, еще больше огрубевшие за эти месяцы, непрерывно гладили Зои по волосам. Она ловко уместилась у нас троих на коленях, и ее босые ступни лежали на моих ногах, укрытые пледом.
– Коул… – попробовала заговорить с ним я, перегнувшись через рычаг передач, но он тут же прибавил на радио громкости, давая понять, что не готов.
Как только мы въехали в центр Шривпорта и припарковались на стоянке в районе Каддо Хайтс, солнце село за горизонт. Парковка оказалась безлюдной и почти неосвещенной, что идеально подходило для ритуала перемещения. На долю Тюльпаны выпала телепортация Диего, Сэма и Зои вместе с джипом – из нас двоих она была единственной, чей дар психокинеза осилил бы такие габариты, в процессе не расщепив тела на атомы.
Круг соли на асфальте. Треугольник, образованный сцепленными руками. Порыв ветра – быстрее, чем мой вздох, – и вот спустя мгновение мы с Коулом, на которого действовала лишь моя магия, остались на парковке совершенно одни. Вокруг мигали фонарные столбы и виднелись приземистые зданиями из бетона.
– Возьми меня за руки, – попросила я. – И закрой глаза… А то сосуды полопаются.
Коул смерил мои раскрытые ладони таким взглядом, будто я держала в них дюжину сороконожек, которых шкодливая ачери Гён любила подбрасывать нам в хижину забавы ради. Что-то внутри надломилось, но это было заслужено. Я в который раз обманула доверие Коула и вновь поступила так, как считала нужным, даже не поставив его в известность. Обойдись так со мной он, разве я бы вела себя иначе?
Не произнося ни слова, Коул взял мои руки в свои, и я затаила дыхание, замлев от тепла его кожи. Тонкие пальцы, израненные клинком, были длиннее моих, а правая ладонь, наспех перевязанная каким-то старым лоскутом ткани из багажника, казалась болезненно горячей. Истинный защитник – даже сгорая от ярости, он не позволит этому огню меня обжечь. И никому другому обжечь не позволит тоже.
– Ab uno loco ad alium, – прошептала я, нежно сплетя наши пальцы, что было вовсе необязательно для заклятия, но позволило мне незаметно исцелить его раны, даже если Коул этого не хотел.
Под его ресницами пролегли густые тени, такие же чернильные, как облака над нашими головами, окрашенные сумерками. В них карие глаза казались черными, но искусанные губы горели ярко, словно бутоны красных роз. Коул наверняка жевал их все то время, что мчался в Новый Орлеан через несколько штатов, гадая, успеет ли найти меня раньше, чем метка на его руке превратится в истлевший шрам.
Хитросплетение родинок и веснушек, по которым можно было составлять звездную карту, выглядывало из выреза его клетчатой рубашки. Коул послушно