до сих пор виднелись гематомы, порезы и царапины. Они делали ее практически неузнаваемой.
Постоялый двор покидала уже не Аббигейль Ланфорд, а мальчишка-задира с разбитой губой, подбитым глазом, переброшенной сумкой через плечо. Двигался он легким шагом, за которым скрывалась вся нервозность последнего.
Халламшир – небольшой городок, обосновавшийся вокруг одноименной академии. Несмотря на ранний час улицы его были переполнены, повсюду царила какая-то суматоха, то и дело раздавался смех адептов, спешащих навстречу своей альма-матер. Академия была закрытой и учащимся давались лишь определенные часы на выход за ее пределы, от того в такие минуты обычно спокойный город казался встревоженным ульем. Сейчас же сотни адептов спешили приступить к занятиям после летних каникул, и несколько десятков испуганных первокурсников заметно выделялись на их фоне.
Аббигейль ненадолго застыла перед высокими коваными воротами, пытаясь усмирить свое рвущееся наружу от волнения сердце, но людская толпа буквально подхватила ее и внесла во внутренний двор огромной вотчины магических знаний. Огромный замок из черного камня с покатыми крышами, множеством башенок и витражными окнами грозно и устрашающе смотрел на вернувшихся под его крышу студентов. Те же, не спеша страшиться, хохотали и болтали без умолку, продвигаясь внутрь на первые собрания своих групп или курса.
Справа от главных ворот находился небольшой плац, где сейчас собирались разрозненными кучками будущие первокурсники. Абби направилась к ним, наблюдая за парнями вокруг и стараясь ничем не выделяться из общей массы. Но это оказалось не такой простой задачей, едва она подошла ближе к месту.
Среди холеных аристократов, разодетых в шелка, она была как белая ворона. Не просто бы здесь пришлось настоящему Доновану, а она уж как-нибудь справится. Оставаясь чуть в стороне от шумной компании знакомых прекрасно между собой парней, Абби украдкой наблюдала за ними, гадая с кем из них ей придется учиться вместе.
Парни косились на нее, хохотали, наверняка смеялись над ее внешним видом и разбитым лицом. И чем больше Абби на них смотрела, тем больше утверждалась в мысли, что лишь богатые одежды разнят их с деревенскими оболтусами. Чуть поодаль, небрежно развалившись на скамье, сидело еще двое. Стоило балагурам отпустить какую-то шутку, они невольно оборачивались на них, будто бы следили за их реакцией. И лишь после улыбки или намека на нее от кого-либо из этой двоицы принимались хохотать.
«Что ж, и с этим придется жить, – подумала Абби, – любой стае нужны вожаки».
Но в одном она ошибалась, реакция лишь одного из этих парней заботила однокурсников. Разница в общественном положении зияла между ними двумя как пропасть, но это не мешало им находить общий язык и даже называться друзьями. Виконт Барни Бевис, носивший титул скорее из учтивости, чем за истинные заслуги, воспринимал дружбу наследника герцога Кингсли как нечто само собой разумеющееся. И за это последний был ему очень благодарен. Алексу Кингсли порядком надоедала подобострастность,