Папа увлекался астрономией, любил природу и часто водил детей на свидание с деревьями, насекомыми и звездным небом. Он умер в свой день рождения. Ему было семьдесят четыре года. Звали его Эдуар.
Собака воспринимает мой взгляд как одобрение, вскакивает и мчится ко мне, оскальзываясь на паркете, язык болтается, как флаг на ветру. Я не успеваю принять защитную позу: Эдуар отталкивается задними лапами, выгибает спину и достает меня передними, больно царапая когтями.
– Уйди от меня, чертов дурак! – кричу я, и собака распластывается по полу. Когда мы пришли забрать его домой, волонтер в приюте предупредил нас, что с Эдуаром дурно обращались. Он не выносил, когда мы повышали голос, вздрагивал и подскакивал при малейшем шуме, даже если звук издавало его собственное тело. Однажды он описался, когда я включила пылесос. Любовь, как известно, творит чудеса, и к Эдуару со временем вернулась вера в двуногих, но детские травмы не излечиваются полностью ни у людей, ни у братьев наших меньших.
Я наклоняюсь и нежно глажу его по голове. Пес перекатывается на спину и подставляет мне розовый живот. Зажатый между задними лапами хвост бьет чечетку. Пустота комнаты возвращает меня к реальности. Я выхожу, оставив Эдуара наедине с надеждами на нежные чувства хозяйки.
4. Лили
Я не знаю, где ты.
Они выдернули тебя из моего живота, на несколько секунд поднесли поближе и забрали.
Твоя бабушка (моя мама) часто рассказывала, как мы встретились. Она сразу меня узнала. Любовь к дочери сразила ее наповал. Я была уверена, что почувствую то же самое.
Я тебя не узнала.
У меня отлегло от сердца, когда я услышала твой крик. Разглядела волосики, увидела, что ты пускаешь пузыри, подумала: «У нее длинное тельце и могучий голос…» – но не связала маленькое существо с ребенком, которого растила внутри себя и любила всем сердцем.
Я лежу в реанимации, в узком боксе. Твой папа с тобой. Мне одиноко, впервые за семь месяцев.
Так не должно было случиться. Я миллион раз мысленно проигрывала сцену появления на свет моего ребенка.
Я безумно боялась родов с восьми лет, когда нашла в маминой комнате брошюру для беременных и пролистала ее. Мама тогда носила моего брата (твоего дядюшку Валентина). На последней странице была помещена кошмарная фотография чего-то, смахивавшего на голову младенца, вылезающего из того места, которым… мы писаем. Я побежала к бабушке, но она отмахнулась от моих вопросов, погладила по щеке и отослала играть. Книжица исчезла, оставив простор для моей фантазии, а ужас затаился в дальнем уголке мозга, чтобы ожить в подходящий момент. В юности я приняла решение не заводить детей, а если и впустить маленькое существо в свою жизнь, то пусть появится на свет из чужого места «сами понимаете для чего…». Страхи исчезли после встречи с твоим отцом: победило желание сотворить существо, как две капли похожее на него.
Все месяцы беременности я вырабатывала позитивный подход, надеясь заглушить тревогу. Говорила себе: «Мой ребенок родится солнечным днем, схватки