ей еще не хватало для полного счастья.
– Что ты тут делаешь? – раздалось за спиной зловещее шипение генерала.
Рина на мгновение замерла, подскочила как ошпаренная, и развернулась. Торэ-Ин Леорса выглядел немного уставшим, потрепанным и невероятно злым; его энергетика излучала какой-то обжигающий лед и ощущение опустошенности. Рина даже подумала, что если выдохнуть ртом воздух, тот превратится от мороза в пар. Взгляд генерала пронизывал насквозь, цепляя самые потаенные уголки ее души.
– Ты забыла, что произошло с твоими товарищами?
Она сунула руки в карманы комбинезона и сделала шаг назад:
– Ничего не делаю. И не забыла, генерал. Простите.
Торэ-Ин был не в настроении шутки шутить. Приступ был крайне трудным и более продолжительным, чем раньше. Генерал пришел в себя не в лучшем расположении духа, ощущая всепоглощающий голод – телесный, энергетический и духовный. И знал, что, а вернее кто, был тому причиной. Рина Стриж, из расы землян. Его половинка. И вот теперь она, подобно двум своим соплеменникам, секунду назад стояла перед Чашей Энэрвы, засунув туда пальцы, а после упала. Повторять одни и те же ошибки! Какая глупость! Земляне ничему не учатся. И вот эта женщина – его пара?! Позор.
Он приметил, как она спрятала свои руки и подозрительно прищурился. Интересно, если она совала руку в Чашу, то отчего не корчится от невыносимой боли, сводящей с ума?! Да, вообще, странная она какая-то. Даже Вальсат это приметил.
– А ну-ка, руки покажи! – потребовал он.
– Еще не запряг, а уже нукает, – сквозь зубы вырвалось у нее.
– Ты еще и плохо слышишь, – процедил он. – Руки, быстро!
Рина пришла в бешенство. Какого черта он тут ей командует?
– И не подумаю, – буркнула она, вздернув одну бровь.
– Ты опускала руки в чашу? – настойчиво спросил он, приблизившись к ней на шаг и сжимая кулаки.
Она в ответ отошла на такое же расстояние, заметив, как красный пожар полыхнул на его коже. Не к добру, подумалось ей.
– Да с чего вы взяли?! – очень правдоподобно возмутилась Рина.
Ему надоело препираться с ней, однако настроение его заметно улучшилось. Ни одна еще женщина-тэфрийка, не могла вот так открыто дерзить ему. Чаще всего в него летели оскорбления, предостерегающее шипение дородных матрон, иные открыто выказывали ему свое презрение. Поначалу его это очень цепляло, впоследствии выработался иммунитет. Теперь разум его и сердце были надежно закованы в неприступную ледяную броню. А эта девчонка с Земли оказалась не из робкого десятка. Почему-то в Рине он не почувствовал ни гнева, ни злобы, ни презрения и тем более, мелочности и подлости. Тембр ее голоса взволновал его, и это ему безумно понравилось.
– Немедленно, если не хочешь загреметь в карцер, покажи мне обе свои руки, – тоном, не терпящим возражений, потребовал Торэ-Ин.
– А может еще и одежонку всю скинуть, чтобы вам и дальше удавалось