быстро надоедают мои телячьи нежности, она вертится ужом и, когда по телевизору начинают показывать любимый мультик, окончательно теряет ко мне всякий интерес. Жаль, что не получилось ее забрать. У меня был целый план на эти выходные. Зоопарк, сладкая вата и все такое. Чтобы окончательно не пасть духом, убеждаю себя, что так даже лучше. Я все еще не в форме. Действие таблеток заканчивается, и боль становится слишком сильной. Не думаю, что до завтра это пройдет…
И вроде бы все логично, но настроение окончательно падает. Плетусь в кухню, где засела Марьяна с подружкой. Заметив меня, Марьяна вскидывает брови.
– Я уже поеду.
Ей не удается скрыть облегчения, хотя она очень старается. Почему-то злюсь. Уж не ждут ли они еще кого-то? Закрываю глаза и выдыхаю сквозь стиснутые зубы.
– Окей. Заберешь Полинку на следующие выходные?
Ага. Как же. Думает, я оставлю ее в покое на целую неделю? Как бы ни так.
– Я позвоню, – неопределенно пожимаю плечами. Марьяна щурится – явный признак того, что она раздражена. Ну, так никто ведь и не говорил, что будет легко, так, детка? Поддаюсь какому-то порыву, стремительно наклоняюсь, обхватываю большим и указательным пальцем ее подбородок и целую. С ее губ срывается вздох изумления, я пью его ртом, замирая ненадолго в таком положении.
– Какого черта ты себе позволяешь?! – вопит совсем рядом Настя. Не обращаю на нее никакого внимания, облизываю губы и смотрю только на Марьяну. Она шокирована. Её зрачки расширены, а грудная клетка вздымается ненормально часто. Марьяна может отпираться сколько угодно, но тело её выдает. С Димкой так же?
Не думай об этом! Просто не думай…
Медленно разжимаю пальцы и отступаю на шаг. Она не отводит взгляда, как обычно. Напротив, смотрит на меня, как кролик на удава.
– Пойдем, закроешь дверь.
Марьяна встает. Настя вскакивает за ней следом. Даже смешно. Неужели Марьяна этого не понимает? Хмурюсь, выхожу в коридор, возвращаюсь в детскую, чтобы попрощаться с дочкой. В этот раз Полинка отпускает меня без слез. Я целую ее, вдыхаю знакомый запах и иду обуваться.
Когда Полинка родилась, я купил себе квартиру неподалеку. Дорога домой занимает каких-то десять минут, но за это время действие таблеток окончательно сходит на нет. Самый тяжелый – это второй-третий день после драки. С трудом поднимаюсь к себе, сбрасываю одежду, шипя от боли, и становлюсь под прохладный душ. Легче не становится. Пузырек обезболивающего стоит на полочке возле раковины. Я прохожу мимо, хромаю в спальню, укладываюсь в постель и, как чертов мазохист, позволяю своим воспоминаниям всплыть на поверхность. Добивая…
Она сидит, забившись в угол, как раненый зверь. И глаза у нее такие же раненые, наполненные болью и диким страхом. Мне, наверное, кажется? Трясу головой. Протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться, но она лишь сжимается в комок, словно боится, что я её ударю. Ни черта не понимаю. Шлюхи так себя не ведут. Что за игры?
– Ты