вытянувшись на спине, она за эти два часа моего сна успела повернуться на бок и теперь я мог лицезреть лишь её спину. Бархатистая кожа, – белые лямки бюстгальтера врезались в неё беспощадными лентами, сжимая в бездушных объятиях мою родненькую, – волосы сбились на сторону, открыв изгиб шеи с трогательным невесомым пухом на ней и неловко выпирающий в мою сторону локоток. Прилив нежности захлестнул меня, на мгновение изгнав из сердца тревогу. Но сейчас же я испугался сильнее прежнего. Мне показалось (да что там, я был совершенно уверен) – моя Настя не дышит. Ага, неужели она… Боясь, дрожа, я, всё же пересилив себя, вцепился в её плечо. Трясти я жену не стал, мне было этого мало, хотелось выяснить всё быстрее, и поэтому повернул её рывком к себе. Сморщенное в печёное яблоко лицо, ввалившиеся, словно сдувшиеся, глаза прикрыты коричневыми веками и борода. Борода с жёлтыми клочками венчала эту невозможную конструкцию сатанинского коллажа. Я смотрел в лицо умершего почти год назад деда Игната.
– АаАА! – не сумел себя сдержать я.
Я отпихнулся от страшной несуразности трупа и упал с дивана…
Удар об пол меня разбудил. Открыв глаза, я с облегчением понял, что мне привиделся очередной кошмар. Во сне, борясь со своими призрачными страхами, я скинул сам себя с кровати и вдобавок утащил с собой одеяло. Ночник освещал комнату с прежней яркостью. А как же иначе? Всё оставалось на своих местах. Я встал. Настя лежала, свернувшись калачиком, подтянув к животу ноги. Она дышала. Всё было в норме. Мне её стало жалко. Я лишил её одеяла и ей должно было быть сейчас очень холодно. Мне доставило удовольствие укрыть её. Я обошёл диван и присел рядом. Чтобы убедиться окончательно, что всё в порядке, я осторожно взял её за руку. Кожа оставалась по-прежнему холодной, но сквозь неё виднелись трепетавшие в ритме пульса живые голубые жилки. Потянув её руку на себя, сжал её и позвал:
– Настюша-а, – погладил её по щеке. – Настюша, открой глазки, посмотри на меня.
Её губы что-то прошептали, но она так и не проснулась. Дальнейшие, всё более настойчивые попытки её растолкать тоже ни к чему не привели. Жена спала медвежьим зимним сном. Сделав последнюю попытку добиться от Насти человеческой реакции, я убрал от неё руки. Что делать дальше, мне было непонятно. Опустив голову, я ждал сам не знаю чего. И дождался.
Дом ожил. Из коридора, ведущего в ванную, начали раздаваться подозрительные звуки. Там кто-то стоял и дышал. В дом забрался вор? Да нет, на всех окнах решётки, проникнуть внутрь, не создав значительного шума, ему бы не удалось. Надо проверить. Оставив жену в объятиях хитрого Морфея, я пошёл проверять коридор. Меня встретила влажная темнота: от ночника сюда должен попадать хотя бы отсвет, но на границе двух помещений дома свет как отрезало – отбрасывало рикошетом назад.
Справа на стене висел выключатель – я помнил, что он висел именно там. Пришлось погрузить руку по локоть в жидкую черноту коридора. Выключатель всё никак не хотел нащупываться. – "Щёлк" – лампочка дёрнула жёлтой вспышкой,