захлопав длинными ресницами, уточнила Марьяна.
–Возможно, – уклончиво ответил я, начиная улыбаться.
–А закон, запрещающий вам личные отношения на службе уже отменили? – снова стрельнула она в меня глазами.
Да ты ж моя… В законах разбирается даже!
–Нет, – замотал я головой, пряча улыбку.
Заметил на лице Марьяны злорадное выражение и отвернулся, прикрывая губы ладонью, чтобы госпожа Шумахер не заметила широкой улыбки.
Сюрприз у меня для тебя, кукла!
–За что ты так ненавидишь полицию? – все-таки задал я вопрос.
–А за что вас любить? – всплеснула она руками.
–За харизму и невероятное обаяние?
–Вот и я говорю: не за что, – притворно тяжело вздохнула она, – а куда мы едем?
–К участковому, – спокойно пояснил я, наблюдая за изменением выражения ее мордашки.
Марьяна сжала пухлые губы, которые вдруг нестерпимо захотелось попробовать на вкус. Взять в ладонь прядь ее волос и пропустить между пальцами…
Понесло тебя, Мирон! Хотя, я мог бы дать руку на отсечение, что проснется завтра утром эта кукла у меня дома.
–Почему к участковому?
–Потому что я работаю в уголовном розыске, – с улыбкой пояснил я, – Филин не моя юрисдикция, этим должен заниматься участковый инспектор, которому ты сейчас напишешь заявление. А потом – кофе!
–Я не люблю кофе! И уже была у инспектора!
–И что?
–И ничего! – возмущенно всплеснула она руками, – Филин как сидел в печенках, так там и остался, а ваш инспектор только руками разводит, мол – приходите, когда убьют. Или с повинной, если я не сдержусь.
–Ладно, разберемся, – пообещал я, сворачивая к нужному зданию, – пошли.
Мы прошли к обшарпанной серой двери, я взялся за ручку, галантно пропуская Марьяну вперед. Кукла шла уверенно, точно зная дорогу. Прошла по длинному коридору, свернула к лестнице на второй этаж и грациозно поднялась. Я же не упустил возможности полюбоваться на ее фигуру сзади.
И вроде бы ничего выдающегося там не было, но … цепляло, пробуждая Апокалипсис в самых стратегических местах.
Марьяна поднялась на второй этаж и свернула к кабинету участкового инспектора. Дверь была не заперта. Кукла заглянула в щелочку, сморщила свой прелестный носик и оперлась спиной о стену, ожидая, когда посетитель покинет кабинет.
– Римма Сергеевна, вы уверены? – донесся из кабинета голос Саввы – участкового и моего приятеля.
– Уверена, конечно! Их кот покусал мою Шурочку! Я требую наказания.
– Шурочка – это кто? – уточнил Савва.
– Шурочка – моя собака. А их кот на нее напал и расцарапал ей лицо.
– Морду, – поправил Савва.
– Лицо, – наехала на него старушка.
Друг мой вообще-то довольно вспыльчивый и правду-матку рубит от души, за что и был сослан в участковые инспекторы. На перевоспитание, так сказать. А нечего было полкана на три веселых буквы слать. И неважно, что тот имел серьезные виды на мать самого Саввы и они были не на службе. Все равно слать полкана была не лучшая