пороге квартиры Вержицкого просто не существует на свете. А я стояла, вскинув подбородок и не отводя глаз. Если Никита собрался поиграть в гляделки – я не собиралась стать капитулировавшей стороной.
– Сашка ждет, что тебя до реста докину я, – наконец, сказал Константинов. – У нас с ней уговор.
Я растерянно моргнула раз-другой. Дочь что-то задумывала – это я знала, а вот то, что Никита был частью плана – нет.
– Вообще-то меня довезет Егор, – запротестовала я.
– Если дело в Сашеньке, то конечно, пусть Никита тебя подбросит, – сказал Вержицкий, и Константинов смерил его взглядом.
– Дело в нашей с Есенией дочери, – отрезал он, повысив голос. – Четвертые лишние нам не нужны.
– Перестань! – одернула я Ника. – Егор – мой мужчина. И никакой он не лишний!
Я пребывала в возмущении, но Константинова, кажется, это ни капли не трогало. Он издевательски выгнул бровь, пожал плечами и вдруг выдал:
– Ну, если тебе настолько наплевать на планы Сашки… – начал говорить, на что я вскинула руку, давая понять, чтобы Константинов замолчал.
– Все, давайте уже выдвигаться в ресторан, – сказала мужчинам. – Только цветы в воду поставлю.
Я метнулась на кухню, цокая каблуками. Нет, ну вы подумайте! Четвертый лишний! Что он вообще себе позволяет?
Приспосабливать под букет пришлось банку – вазы закончились еще на прошлых хризантемах и розах. Я наливала воду, а у самой руки дрожали от эмоций. И каждое мгновение прислушивалась к происходящему в прихожей, надеясь, что Ник и Егор друг друга не попереубивают.
Вернувшись к ним, взяла сумочку и вышла из квартиры. Константинов последовал за мной.
– И да, привет, – сказала Вержицкому, улыбнувшись чуть нервно, после чего чмокнула его в щеку.
Спускались вниз мы в полном молчании. В лифте мне показалось, что я попала в душную железную коробку, из которой не было выхода. Стоящие рядом мужчины, каждый из которых норовил быть ближе, спокойствия мне не добавляли.
Когда же мы вышли на улицу, Константинов направился к машине размашистым шагом. Снял ее с сигнализации, распахнул для меня пассажирскую дверцу, приглашая сесть внутрь. Я застыла на месте, а у самой внутри поднялась волна протеста. Я не собиралась позволять Никите играть в его игры. А планы дочери, если, конечно, Константинов о них не соврал, как-нибудь немного переиграются.
– Увидимся на месте, – кивнула я Нику и, взяв под руку Егора, направилась к припаркованной неподалеку машине Вержицкого.
Несколько минут мы ехали в полном молчании. Некоторое время Никита, как приклеенный, маячил за нами. Егор бросал на его машину, мелькающую в зеркале заднего вида, встревоженные взгляды. Потом Константинов обошел нас слева и его только и видели.
– У вас так заведено? Ну, что подарки Никита дарит исключительно дорогие? – спросил Вержицкий, и в голосе его послышались нотки, которых я раньше не замечала. Хоть он очень и старался говорить спокойно и даже расслабленно.
– Нет, – помотала я головой