следы куда-то подевались.
– И что? – растерялась Инга. – Куда она делась?
Инга еще раз посветила на дорожку и с недоумением пробормотала:
– Не могла же она улететь?
После некоторого размышления Инга пришла к выводу, что улететь Раиса и впрямь не могла, а вот свернуть с дорожки запросто. Повернув назад, Инга наклонилась пониже, чуть ли не к самой земле, чтобы не пропустить того момента, когда женские следы ответвились от мужских. Она прошла метров десять, когда обнаружила наконец желанную развилку. От основной дорожки отходила совсем узенькая тропинка, ведущая к небольшому прудику, возле которого была выложена плиткой площадка. Тут летом ставили столик, а вокруг него – качели и гамак, на которых можно было передохнуть от дневной жары.
Сейчас ни того, ни другого, ни третьего тут не было. Инга недоумевала, что вообще понадобилось Раисе возле замерзшего пруда?
Вглядываясь в темноту, Инга пыталась определить, правильно ли она идет. Внезапно она услышала впереди себя чьи-то всхлипывания.
– Рая? – подала она голос. – Раиса?
Последовала пауза, после которой женский голос откликнулся:
– Кто тут?
Инга мысленно поздравила себя с победой, голос, без всякого сомнения, принадлежал Раисе.
– Это я… Инга.
Последовала новая пауза.
– Чего пришла?
– Мне показалось, что ты расстроилась. Вот я и захотела тебя найти.
– Зачем?
Инга смущенно молчала. Вопрос Раисы поставил ее в тупик. Но Раиса неожиданно ответила на свой вопрос сама:
– Хочешь еще немного потешиться над жирной коровой?
– Рая! – воскликнула Инга возмущенно. – И в мыслях такого не было! И вообще жирная корова – это ты о ком?
– О себе. О ком же еще?
– Не смей так себя называть! – строго произнесла Инга. – Никогда. И ты, если хочешь знать, вовсе не жирная… ты… Ты роскошная!
Раиса снова помолчала. А потом ее голос из темноты неуверенно произнес:
– Скажешь тоже, роскошная. Жирная я!
– Это все относительно. Ты в Эрмитаж ходила?
– Нет, – откликнулась Раиса. – А зачем?
– Ты сходи, – посоветовала ей Инга, пробираясь поближе к Раисе.
Подойдя, она обнаружила Раису, сидящую в снегу. Опустившись рядом с ней, Инга спросила:
– Про Данаю, надеюсь, ты хоть слышала?
– Картина вроде такая есть? – неуверенно пробасила Раиса.
– Известнейшая картина! – восторженно откликнулась Инга. – И могу тебе сказать, что изображенная на ней женщина отнюдь не худышка.
– Ну, до меня-то ей все равно далеко.
– Так ведь там она молодая.
Раиса громко шмыгнула носом. Но голос у нее, когда женщина заговорила вновь, звучал уже менее трагично:
– В молодости-то я постройней ее была, что верно, то верно. Это после рождения Янки меня так разнесло.