Егор
– Хах, Лех… Я надеюсь, ты шутишь?! – всматриваюсь в сгорбленный силуэт невзрачной представительницы женского пола, которая одиноко ютится на облезлой коричневой скамейке (точно такого же цвета, как и её безразмерная кофта), и тупо пялится в одну точку.
– Ты же сказал – выбери любую, – издевательски лыбится этот зажравшийся гад, самодовольно протирая ладонью правой руки свои наручные часы – те самые, которые примерно десять минут назад поставил на спор. – Только что уверял меня в пабе, что все они одинаковые… Чем эта плоха? Тем, что не при полном параде и сама к тебе на шею не прыгнет? Девушка явно грустит и жаждет мужского внимания. Так что давай! Дерзай, Казанова! Докажи, что достоин носить эксклюзив!
За этими словами следует сдавленный пьяный смешок Журавлева и демонстрация запястья левой руки с дорогущими часами.
– Или ты всё-таки ещё не полностью восстановился после того, как… – мой красноречивый недобрый взгляд заставляет его вовремя заткнуться. – Ну, сам знаешь… Кстати, забыл сказать, батя тогда всерьёз испугался, что ты не скоро вылезешь с больняка, и придется назначить начальником отдела Трофеева. А ты, красавчик, быстро оклемался и вернулся к работе. Молоток! Не зря я тебя к нам перетащил – знал, что не подведёшь и не кинешь старого друга!
Лёха, слегка покачиваясь после пяти стопок добротного коньяка, покровительственно хлопает меня по плечу, негласно намекая на своё превосходство, чем, разумеется, начинает бесить.
Так было почти всегда. С детства.
А я, как и раньше, хотя мне, на секунду, уже тридцатка, продолжаю попадаться на его явные провокации.
Вот, например, в этот тупой спор в баре на фига ввязался?
Мне что, случайных женщин в постели не хватает? Или движухи? Азарта? Самоутверждения?
А, может, реально очень хочется присвоить себе оригинальные брендовые часы за десять тысяч долларов, купленные этим позером в Германии специально для себя?
Да, мы давненько не виделись с Журавлёвым и прилично налакались в пабе, вспоминая былое и перетирая насущное, но нам давно уже не по шестнадцать лет, чтобы брать друг друга на «слабо». Тем более, кажется, на свежем воздухе я начинаю стремительно трезветь, понимая абсурдность и нелепость нашего так называемого пари.
Лёха будто считывает мои мысли и раздражающе скалится, предвкушая слив. И эта его ухмылка победителя по жизни, высокомерный насмешливый взгляд действуют, как огромная красная тяпка на моё решение капитулировать и свести дерьмовый спор в шутку.
Машинально, через футболку, начинаю потирать шрам на животе, который до сих пор периодически чешется и зудит.
Стискиваю зубы и как бы невзначай пытаюсь добиться пережеребьевки.
– Журавлев, ну будь человеком! Я же нормальный мужик, хочу повеселиться, удовольствие от всего этого процесса получить, а не отмываться потом полчаса в душе от слез этой дамочки. Она явно там сидит и ревет… Видно же, что полнейший унылый неадекват! Да и по ходу старая какая-то… Мы так не договаривались! Вон, смотри лучше, какая позитивная рыжеволосая