закрытой дверью, его эрекция недвусмысленно вжимается в мой живот, а ладонь уже поглаживает пульсирующие от прилившей крови половые губы. Как это вообще произошло??? Ник погружает в меня палец, отчего мои глаза широко распахиваются, и тут же ослабляет хватку и отпускает мои бедра. После чего подносит блестящую от выделившейся влаги фалангу к моему лицу.
–Прав,– произносит хрипло и улыбается,– Ну так что, принцесса? Отец заставил? Ты же понимаешь, что не обязана трахаться с Малинским только из-за того, что ваши папаши дружно пилят один концерн?
Кипящая злость во мне перевешивает, и я вскидываю руку, чтобы влепить ему пощечину, но Аверин упреждает удар, и моя запястье оказывается прижатым к стене.
–Что за бред? – я даже сама себе своим шипением змею напоминаю,– Я…Он давно ухаживает, и я…Ты же знаешь…Какого черта я вообще перед тобой отчитываюсь?
–Вот именно. Давно. И ты его давно посылаешь. Так что же изменилось? – вздергивает бровь Ник, продолжая игнорировать ту часть моих вопросов, где я пытаюсь выяснить, какого хрена ему вообще от меня надо.
–Просто…решила, что…Слушай, отвали. Иначе обвиню тебя в домогательствах, и ТВОЙ папочка точно тебя не спасет.
По лицу Аверина пробегает тень, губы сжимаются в тонкую линию. А потом снова появляется кривая улыбка.
– Решила, что, почему не он, раз все равно с кем-то надо, так что ли? – ухмыляется он.
Я моментально мучительно краснею. Это что? Так очевидно? Унизительно…И много кто подумал так же? Я молчу и закусываю губу, пытаясь придумать ответ.
–Только это плохой выбор, Лина. Ты не для него, – с губ Никиты сползает кривая улыбка, по щекам прокатываются желваки, в глубине глаз зарождается что-то темное, тяжелое, как черная материя.
–Да? Как интересно, – я пытаюсь говорить с сарказмом, но голос предательски дрожит, – И для кого же по твоему мнению?
– Для меня, – он так серьезно и просто это произносит, что мне становится дурно.
– Я никогда с тобой не буду, – голос пропадает окончательно, я выдавливаю из себя слова сиплым шепотом.
–Будешь, – его рука сильнее сжимает мой затылок, будто утверждая свою власть, – И, если я захочу, будешь прямо сейчас.
–Нет.
Это все, что я сейчас способна сказать. Так как сознание неожиданно заполняют слишком яркие картинки того, что возможно сейчас произойдет, и все чувства моментально обостряются до предела. Мужской запах затапливает легкие, тяжесть и жар вжатого в меня тела обжигают. Спину саднит от холодного кафеля, давление его возбуждения на живот становится невыносимо сладким. Губы сами собой размыкаются, и я почему-то начинаю дышать ртом.
– Почему нет? Ты же хочешь меня. В отличие от сноба Малинского. Или деньги важнее, Лин? У меня они тоже есть. Просто я их сам заработал, а не папочка дал.
Я задыхаюсь от того, как он бьет по моим самым потаенным темным мыслям. Это злит, выводит из равновесия. Как и то, что Аверин, когда говорит, непроизвольно покачивает бедрами, еще сильнее вжимаясь в меня. Ему достаточно просто спустить