место было единственным, что работало круглосуточно. Кафе – клуб – бар. Любой каприз за ваши деньги.
Горячие, чуть влажные ладошки легли мне на глаза, закрывая их.
– Угадай кто? – пьяненький шепот, наверное, казался его обладательнице необычайно возбуждающим и страстным. Терпеть не могу таких самоуверенных девиц, клеящихся к любому одинокому парню.
– Сгинь, я не в настроении, – разбираться, кто решил пошутить, я не собирался.
– У-у-у, малыш расстроен. Неужели Оксаночка высосала из тебя все соки?
Резко скинул девичьи ручки и оглянулся. Черные, не совсем трезвые глаза, горели предвкушением и ожиданием. Вот черт, когда она успела так подкрасться?
– Малыш не расстроен, малыш в ярости! – потянул ее на себя. Она с визгом и смехом упала на мои колени и тут же заерзала, устраиваясь поудобнее. – Ты что обкурилась?
– Малыш, я ни-ни! – она покачала пальцем и начала сползать.
Перехватил безвольную тушку поудобнее, крепко прижимая к себе. В толчок что ли сходить, привести ее в себя?
– Вер, ты сколько выпила?
– Ско-олько? Да всего-навсего пару-тройку шотов, – она расплылась в улыбке. – Я, может, горе запиваю, ты не думал?
– Ну, какое у тебя может быть горе? – оглядывая танцпол в поисках ее брата, заметил я.
– Огромное! Ты вот девушку бросил! Козел….
– Тебе же Оксана никогда не нравился.
Вера дернула плечом и закатила глаза.
– Да какая к лешему разница, нравилась она мне или нет. Эт-то женская со-ли-дар-ность! – меня больно ткнули в грудь пальцем.
– Парень бросил? – не удержался от вопроса.
Насколько я помню, Веруня, при всей своей страсти к ночным загулам, была девушкой серьезной. И парень у нее был один, встречались они давно, так что странно.
– Бросил, прикинь! Тоже козел… хотя и безрогий, я ж ему верность хранила. Тля… нет, да! – оживилась она. – Слушай, малыш, а, может, у тебя Дар какой есть знакомый, а? По старой дружбе превратит его в какую-нибудь краказябру? А я раздавлю, – черные глазки с такой надеждой уставились на меня.
Как же хорошо, что я Ангел, и все эти штучки мне побоку.
– Вер, не действует.
– Что? – очнулась она. – Я не собиралась… Прости. Это все вискарь, – подумала и добавила. – С колой. Да, кола, газики в голову вдарили. И вредная она, говорят. Больше колу не пью…
Я не прислушивался к пьяному бормотанию. И пока Верка, опустив голову мне на грудь, перечисляла, что сделает со своим бывшим уже парнем, я пытался высмотреть ее брата.
Цыгана увидел почти сразу. Невысокий, симпотный парень с кудрявым бардаком на башке, забитый татухами по уши. По виду – тюряга плачет горькими слезами. По факту – спокойнейший воспитанный парень, из благополучной семьи, спортсмен, отличник и так далее, и тому подобное. Ветеринар. Плюс к карме – собачий парикмахер, но лишь в качестве подработки. Макса в пример подрастающему поколению можно было ставить, если б не одно существенное «но». Он потомственный Морок. И если Верке досталась по сути мелочь, тайные страстишки к пьянству, то ее брат мог вытащить наружу желание убивать. Разбудить маньяка,