чего смогла сама немного передохнуть, украдкой под столом сняв туфли и вытянув ноги. Дел на сегодня больше не было, и после этого урока я могла тоже позволить себе пойти домой. А впереди – два выходных, которые собиралась провести в полном безделье. Первая рабочая неделя выдалась напряженной, и в большей степени эмоционально, чем физически, поэтому хотелось пока только тишины и покоя… Может, к родителям на дачу махнуть?.. Хотя нет. Там мне отдохнуть точно не дадут: у мамы в разгаре сезон заготовок на зиму, и мне непременно найдут дело в огороде или в кухне. Да и народу там будет, не протолкнуться. Сестра с племяшками точно поедут следом. И как бы она еще и своих подруг на шашлычок туда не притянула. И снова шум-гам, разговоры… Нет, не хочу. В другой раз маме помогу, а пока там и без меня помощников хватает…
Урок пролетел быстро, и со звонком дети дружно понесли мне свои рисунки. И каждый обязательно нужно было похвалить, а после с помощью яркого магнита прикрепить к доске, чтобы и остальные могли им полюбоваться. Варвара принесла рисунок последней. Сунула мне его в руки без слов, после чего подхватила уже собранный портфель и побежала к Василию, который ждал ее в дверях. И только когда они оба исчезли из поля зрения, я взглянула на рисунок. Три фигуры. Мужчина чуть вдалеке, его явно рисовали дольше всех, поскольку даже пуговицы на пиджаке выделены. И неровная подпись печатными буквами: «Папа». Я усмехнулась: так вот вы какой, Денис Игоревич. А на переднем плане… Девочка, в которой угадывается сама Варя, держит за руку женщину. Черная юбка, белая блузочка, волосы длинные… Конечно же, в первую секунду я подумала, что это ее мама, покойная. Вернее, была в этом уверена, пока не вчиталась в мелкие кривые буковки над ее головой: «Мария Дмитревна».
– Дмитриевна, – машинально исправила я и сглотнула: в горле неожиданно стал разбухать солоноватый ком.
Я растерянно разглядывала себя на рисунке Вари, раз за разом перечитывала свое имя и не знала, как на это следует реагировать. Умилиться? Обрадоваться? Смутиться?.. Пожалуй, последнее чувство, смущения, было единственным, что я сейчас испытывала. Правда, к нему еще примешивались нотки горечи и грусти, отчего в сердце становилось как-то тесно и тяжело.
Этот рисунок я не повесила с остальными на доску. Зачем-то аккуратно сложила пополам и опустила в свою сумку.
Домой шла в задумчивости и неком смятении. Когда я решила стать учителем, то пообещала себе, что у меня никогда не будет любимчиков, никогда и никого не буду выделять, буду любить всех одинаково: отличников и двоечников, примерных и хулиганистых… Потому что это дети, и просто к каждому нужно найти подход – вот главная задача учителя. Да, наивно, наверное, и слишком идеалистично… Но я действительно стремилась быть такой, хотя бы чуточку. Похоже, не получилось. Всего какая-то неделя в школе, а из моих мыслей не выходит только одна девочка! Еще и в сердце, кажется, начала пробираться… Что это? Возможно, просто жалость?.. Я не знала, и от этого приходила в еще большее смятение.
Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала, как на дне моей