что в последние годы что-то поменялось в их жизни. Когда я смотрел на них, мне казалось, что к ним вернулась любовь, и не только любовь, но даже желание друг ко другу.
Это не могло не радовать. Хоть у кого-то должно же быть все хорошо!
– Сколько это все продолжается, Денис? – отец в упор посмотрел на меня.
Я задумался.
– Сложно сказать. То есть мы и раньше ссорились иногда, но теперь Катя постоянно чем-то недовольна. Мне кажется, ее раздражает одно только мое присутствие.
– Может быть, ты чем-то расстроил ее? – мать подалась вперед, словно боялась, что я не расслышу ее слов. – Она ведь такая умница. И ничего не может быть без причины.
Я нахмурился.
– Конечно, она умница. Только ей нет никакого дела до того, что я спасаю чужие жизни. Если я не убрал в комнате или забыл зайти в магазин – это повод для скандала.
– Но ведь она действительно нуждается в своей помощи. Семья для того и нужна, чтобы один человек поддерживал другого.
– То есть ты на ее стороне, мама? – я почему-то разозлился. Совсем не такой реакции ждал от собственной матери.
– Не в этом дело, Денис. Катюша устает на работе, а потом ей еще нужно переделать целую кучу дел по дому. Если ты не будешь ей помогать…
– Просто отлично, – я развел руками. – Оказывается, это я во всем виноват? Ты мне именно это хочешь внушить? Не надо. У меня есть жена, которая каждый день выносит мозг, не хочу этого еще и с вашей стороны.
Взгляд упал на свечу, которую Катя оставила на подоконнике. Это ее дурацкое увлечение, попытка превратить дом в какую-то лавку благовоний. Мне вдруг стало смешно. Прямо парадокс получается: я трачу свою жизнь и свои силы, чтобы тушить пожары и спасать из огня людей, а моя собственная жена зажигает этот огонь в нашем доме. Специально, чтобы спровоцировать меня?
– Все было бы намного проще, если бы она меня уважала, – сообщил я родителям.
Мать покачала головой.
– Сыночек, но она действительно устает на работе…
– А я – нет! – воскликнул я, не замечая, что почти сорвался на крик. Да что такое вообще происходит?! Мне только нотаций не хватало!
– Ты попробуй представить себя на ее месте, – осторожно предложила мать.
– Но я не на ее месте! Я на своем. И я хочу, чтобы на моем месте меня уважали и ценили, если уж нет никаких других чувств. Неужели это так сложно понять?
– Давай-ка пройдемся, сын, – отец поднялся, первым выходя во двор, и мне ничего не оставалось, как пойти следом. – Ты не слишком-то любезен с собственной матерью, – укоризненно сказал он, когда мы отошли от дома. – Мне это совсем не нравится.
– Она продолжает меня учить. Как будто я маленький неразумный ребенок.
– Ты всегда будешь для нас ребенком, – подтвердил отец, – и потом, неразумным тебя никто не считает. Но сейчас ты явно перегнул палку. Если ты также ведешь себя с Катей, неудивительно, что вы ссоритесь.
– То есть ты тоже решил меня перевоспитывать? – печально уточнил я, жалея, что вообще поделился с ними