рот, словно кляп. Олег с изумлением смотрел, как вино в очередной раз с восторженным бульканьем утекает в прослезившуюся от счастья девицу.
«Лучше бы уж я сразу поцеловалась», – разозлилась на себя Лена, поняв, что выбрала ошибочную тактику.
– Лена, может, еще что-нибудь заказать? – вежливо поинтересовался он.
Она обреченно помотала головой, испытывая горячее желание запихнуть в рот пару подушечек «Орбита». Организм, не привыкший к изыскам дорогих ресторанов, тихонько бурлил, размышляя, вернуть пернатое вместе с соусом обратно или смириться.
Олег осторожно побарабанил пальцами по спинке стула:
– Ну что? Повторим тост или вы еще поедите?
Отпихнув тарелку, Лена повернулась к Олегу, но что ответить, чтобы не выглядеть смешно, она не придумала, поэтому просто застыла, излучая равномерное бордовое свечение. Увидев наплывающее лицо Олега, она зажмурилась и ощутила легкое прикосновение к губам, как будто по ним мазнула мягкая косметическая кисточка.
– Ну, теперь можно и на «ты»…
Их снова разделял стол, Олег сидел напротив и увлеченно ковырялся в своей тарелке. Лена почувствовала себя разочарованной. От первого поцелуя она ждала большего, а Лена имела полное право считать его именно первым, поскольку пьяное лобызание с растворившимся в глубинах памяти Мишей могло расцениваться как плод больного воображения обоих участников процесса. Хотя кому, как не ей, имеющей диплом филолога-германиста, знать, что слово «брудершафт» переводится как братство, поэтому и поцелуй имел право быть братским.
Голова уже слегка кружилась. Когда принесли облачко из сливок и фруктов, Лена чувствовала себя абсолютно пьяной. Она старалась соблюсти приличия, насколько это позволяли слегка нарушившаяся координация движений и легкий туман в голове. Олег рассказывал какие-то смешные истории, хотя, может, на трезвую голову они и не показались бы ей смешными, если вообще это были именно смешные истории, а не что-то серьезное. Во всяком случае, Олег спокойно реагировал на жизнерадостный смех, которым Лена периодически прерывала его монолог. Алкоголь, погуляв по организму, вызвал некоторое завихрение желаний и активности.
– А давайте танцевать! – она подперла раскрасневшееся лицо ладошками и лукаво улыбнулась.
– Мы же перешли на «ты». Почему «давайте»?
– Потому что вдвоем. Ты же не пойдешь танцевать один! – это показалось ей настолько остроумным, что она дохохоталась до того, что потекли слезы и началась икота. Это Лену слегка отрезвило и встряхнуло: выглядеть перед кавалером пьяной дурой не хотелось. Она сдвинула брови и попыталась остановить очередной приступ хохота какой-нибудь печальной мыслью. Представив, что ее ждет одинокая старость без детей и внуков, в обшарпанной квартире с немытыми окнами и драным в некоторых местах линолеумом, если она сию секунду не перестанет испытывать терпение ухажера и вести себя подобным образом, Лена даже