До сих пор у меня хорошо получалось. – Марк улыбается и снова целует меня в макушку. Пытаюсь отпихнуть его, после той боли, что он причинил мне, я не хочу его лицемерную нежность. Он резко меняется в лице и сильнее притягивает к себе. – Без глупостей!
Его грубости я боюсь сильнее, поэтому после короткого бунта быстро сдаюсь и разрешаю целовать себя. Мужчина же входит в раж от моей внезапной капитуляции, крепче обнимает, прижимает к парапету, осыпает поцелуями лицо, впивается в губы. Я не отвечаю, стою, мои руки повисли вдоль тела, но Марка, кажется, это не смущает. Тогда, положив ладони ему на плечи, я начинаю потихоньку отталкивать его. Он отрывается от меня с шумным вздохом, горячо шепча на ухо:
– Трахнул бы тебя прямо здесь и сейчас, – его руки продолжают гулять по моему телу, прижимая и поглаживая. – Чёрт! Хотел же дать тебе время, но не могу больше терпеть, взорвусь! Поехали! Сегодня переночуем в апартаментах. Тут недалеко!
Что?! Нет! Нет! Нет! Не замечаю, как начинаю вырываться и бить его, стараясь попасть в пах. Я готовлюсь заорать, позвать на помощь, но Марк быстро берет контроль над ситуацией, разворачивая меня к себе спиной, больно вдавливая животом в ограждение, одной рукой перехватывая мои руки, а второй зажимая мне рот.
– Ты охерела, дрянь?! – яростно шепчет мне на ухо, резко выходя из образа «хорошего парня». – Думаешь, ты плохо живёшь? Я могу сделать твою жизнь совершенно невыносимой! Я могу запереть тебя в подвале и не выпускать! Ты этого хочешь?! – Я трясусь и качаю головой. – Сейчас я отпущу тебя, а ты молча следуешь за мной к машине. Поняла?
Я судорожно закивала, и он медленно сначала опустил руку, зажимающую мой рот, а потом мои запястья.
– Идём! – командует он, и крепко обнимая за плечи ведёт к парковке. Обратную дорогу до машины мы молчим. Если кто и видел нашу короткую ссору, то предпочёл не вмешиваться.
В машине меня начинает трясти, и пока он, кружа по развязкам, выезжает на мост, ведущий в Деловой центр, я жалобно лепечу, сама ненавидя себя за этот страх.
– Прости, Марк! Прости! Я не должна была! – мне так страшно, что я готова покаяться в чем угодно. – Прости, пожалуйста!
Мужчина мрачно молчит, лишь играющие желваки на лице выдают его напряжённое состояние.
– Марк, я боюсь тебя! – меня уже несёт, и я, не думая ни о чем, начинаю говорить правду. – Ты прикасаешься ко мне, а я умереть хочу! Я так боюсь тебя, ты даже не представляешь!
– Молчи, Лина! – рявкает он, но меня уже не остановить.
– Боже! Да я же до одури боюсь тебя! – реву я. – Я никогда не смогу забыть ту боль, что ты причинил мне! Неужели тебе все это нравится?! Насиловать?! Ломать?! Марк, это ненормально!
– Заткнись, Лина! Просто. Закрой. Свой. Рот!
– Ты же нормальный мужик: богатый, красивый! Любая твоей по щелчку пальцев будет! Зачем тебе я?! Не говори, что из-за долга! Я не верю! Марк, я не верю! – кричу я в слезах. Бью кулачками, не разбирая, по двери, по панели, по его плечу.
Марк молчит, он уже взял себя в руки. Я не заметила, как проезжая мимо башен Сити, мы заехали