на холсты. Мольберт и подрамники покупать не стала – их ей дед Трофим влёгкую сделает, да и тяжесть лишняя, лучше побольше красок купить.
С родителями всласть наговорилась. Успокоила. Рассказала про чудесное место, в котором остановилась, про ещё более чудесных людей, с которыми живёт.
Просмотрела почту. Писем было море. Больше всего, конечно, всевозможной рекламы. На втором месте оказались письма от подружек со всяким трёпом. И несколько писем с существенной информацией от своих бывших сокурсников, которые «любезно» сообщали ей о взлёте по карьерной лестнице Юрика, заключившего после конкурса контракт с Лондонским архитектурным бюро и собирающим документы для отчаливания заграницу. Сквозь строки приторного сочувствия ясно проступали злорадство и ехидство.
Информация о Юрике Яну не тронула. Флаг ему в руки. Пусть попробует проявить с е б я. Что-то Яне подсказывало, что заграницей быстро разберутся в его «таланте». Злопыхательство сокурсников – не задело. И, слава богу, что их ядовитые брызги слюней до неё не долетали.
Истинное наслаждение доставила ей чашка настоящего кофе. Вот это было блаженство! И это оказалось единственным, чего ей не хватало в Ал-Чууре. Но всё же легко исправить! И Яна купила целый килограмм молотого нерастворимого кофе и джезву впридачу.
Рюкзак и чемодан тяжёлыми получились страсть! Ну, ничего! До вокзала доехала на такси, в поезд её загрузил бравый военный, а на полустанке обещал встретить дед Трофим. Они сообща решили не докучать погранцам лишними просьбами, да и что там на лыжах по снежку 5 километров, когда Яна и так их ежедневно проходила в поисках мест для рисования с натуры? И тяжёлые вещи на санках уже не такими тяжёлыми будут.
Андрей про возвращение Яны в Ал-Чуур не знал. (Старики докладывали на погранзаставу о любых происшествиях, тем более, о новых людях, но Яна новенькой не была, просто уезжала на время, поэтому об её возвращении им не пришло в голову сообщать). Он пребывал в полной уверенности, что «туристочка» уехала навсегда, пока не получил сообщение по экстренной связи, что Яна пропала, и требуется помощь в её поисках.
Яна, как обычно, сразу после завтрака ушла на пленэр (бабушка Шуру, наконец, выучила это слово, хотя и говорила мягко «пленер», а не «пленэр», обозначающее – «написание картин на природе». Как объяснила Яна, «для постижения натуры в её естественном освещении»).
Шуру целый день «крутило», как говорят в народе – места она себе не находила. Но что её беспокоило, не понимала, пока Яна не пришла к обеду. Бабушка сразу поняла, что с ней что-то случилось, и побежала к деду Трофиму. Дед Трофим встал на лыжи и пошёл к озеру. Яны там не было. Он вернулся в посёлок за остальными, поскольку протоптанная лыжня на полпути к озеру разветвлялась и неизвестно сколько ещё раз. Старики встали на лыжи и начали методично осматривать расходящиеся следы от лыж, договорившись встречаться в первой расходящейся точке. Кто к точке не вернётся, тот, значит, Яну нашёл, и тогда все остальные пойдут по его пути, чтобы оказать помощь.
За два месяца Яна, кажется, обошла