предлагая им изготовить копии золотых «античных» украшений. Он объяснял свое желание тем, что хочет иметь дубликаты на случай, если «турецкое правительство потребует половину сокровищ». Не совсем ясно, вел ли Шлиман эти переговоры с ювелирами после «находки клада» или же до нее. А если это следы изготовления «клада Приама»? Г. Шлиман писал: «Ювелир должен хорошо разбираться в древностях, обещать не ставить своего клейма на копиях. Нужно выбрать человека, который меня не предаст». Агент Г. Шлимана не пожелал брать на себя такое сомнительное дело, тем не менее порекомендовал ему парижскую фирму. Сейчас трудно определенно утверждать, что «копии» действительно были изготовлены. В то же время слухи о них никогда с тех пор не умолкали. А Уильям М. Колдер III, профессор античной филологии университета штата Колорадо, назвал Шлимана эгоцентричным, дерзким фантазером и патологическим лжецом. Проблема усугубляется тем, что по самому золоту установить абсолютную датировку изделия пока невозможно.
Но даже если клад был подлинным, почему его следует считать золотом Приама? Ведь на золотых вещах, «найденных» Г. Шлиманом, нет ни единой буквы. Тем более, никаких имен. Так что вряд ли стоит делать вывод, что «найдена Троя».
Сейчас ставится под сомнение и основной постулат, побудивший немецкого энтузиаста вообще заняться археологией. Последние находки вынуждают признать, что Троя – скорее азиатское поселение и населяли ее вовсе не греки… На это указывает и планировка, и особенности укреплений, и наличие гавани, и следы кремации тел на кладбище у городских стен, и единственный обнаруженный образец письма (отнюдь не греческого происхождения). Упоминание о городе было найдено в хеттских хрониках – там он назван Вилусой. Так что, пожалуй, впредь именовать Трою греческим городом не стоит. От смерти Шлимана появление «Троянских древностей» отделяет семнадцать лет. Эти годы были временем издевок и насмешек в его адрес, обвинений в обмане, официального возбуждения турками дела о присвоении добытого золота. Шлиман не был ученым-археологом. Под холмом он думал обнаружить один древний город, а их оказалось тринадцать, возникших один над развалинами другого. Переворачивая в ходе работы пласты земли, энтузиаст многое разрушал. Позднее оказалось, что город, по времени возникновения сопоставимый с гомеровским, лежал вовсе не во втором или третьем слое снизу, как думал Шлиман, а в шестом. Его-то как раз он сильно попортил… Дальнейшие исследования показали, что найденные ценности никак не могли принадлежать Приаму: клад относится к эпохе ранней бронзы, т. е. старше троянских событий на 1000–1200 лет. Тем не менее, имя царя гомеровской Трои, данное Шлиманом сокровищу, осталось с ним навечно.
Загадка Венеры Милосской
Эта скульптура – одно из наиболее известных произведений искусства, и одно из самых прекрасных. Писатель Шатобриан, увидев ее впервые, воскликнул: «Греция еще не давала нам лучшего свидетельства своего величия!» Первый исследователь – секретарь