Тамара Ла

В плену времени – 2. Повести


Скачать книгу

на Медею и переговариваться, и, наконец, закричали ей:

      – Это ты принесла с собою бурю! Чем ты прогневила своих богов?!

      Толпой с угрозами двинулись к ней. Ее не испугали ни их крики, ни их гневные лица. Ее несокрушимость теперь ничто не могло поколебать. Медея лишь презрительно коротко взглянула на них. Внезапный душевный порыв охватил ее, она вскинула руки, как птица взмахивающая крыльями, и морякам показалось, что перед ними появилась огромная черная птица в развеваемых ветром перьях громадно раскинутых крыльев! Сквозь перья просвечивали по совиному огромные, горящие глаза, и хищно разевался загнутый клюв. В смертельном ужасе они попятились к мачте, но тут же от порыва ветра, накренившего корабль, стремительно покатились к левому борту, где их захлестнула волна, хищно похитила двоих из них и бесследно утащила в бушующую водяную бездну. Гнев и ненависть моряков сменились страхом и почтением.

      Взмахнув руками, Медея в своем сознании стала птицей – возникло ощущение стремглавного полета среди бурного ветра и облаков… С трудом она вернула себя на корму плывущего корабля…

      Молча наблюдавший за всем этим, кормчий увидел, что бунт закончен, и тогда пригрозил зачинщику:

      – Эй, Кривоглаз, мегарское отродье, еще раз начнешь панику, я тебя выброшу за борт, пусть тебя там рыбы съедят!

      И вновь начал озирать бушующее море. Он сохранял спокойствие, ведь ветер – попутный: быстро гонит кораблик к берегам Хеттии.

      Волны бушевали до полуночи. Затем буря стихла. Между уносимыми ветром облаками, из прозрачной черноты неба проглянули острые точки сверкающих звезд.

      С рассветом показались горы Хиоса, затем приблизился берег Ахаявы – западной части бывшего Хеттского царства.

      Моряки все время поглядывали на Медею. Ее неустрашимость перед бурей и их злобой дивила их, а теперь они даже стали бояться ее, будто в ее образе на корабле присутствует сама Богиня. Они смутно, но сильно ощущали обаяние чужой могучей силы и жаждали излить ей свое поклонение.

      Один из моряков подполз на коленях к Медее и, сняв с шеи свой золотой амулет, благоговейно выложил его к ее ногам – будто перед божеством. Медея не взглянула ни на дарителя, ни на дар. Втянув голову в плечи, моряк отполз в сторону, и больше никто не смел подойти к Медее, или взглянуть на нее без почтения. Так что в полдень, когда корабль, обогнув полуостров, причалил в порту Смирны, кормчий при расставании сказал Медее, кивнув на своих матросов, потащивших на берег тяжелые корзины и кувшины.

      – Ты могла бы командовать ими не хуже меня.

      Не обращая внимания на его слова, Медея ступила на доски сходен и неторопливо пошла на пристань. Кормчий смотрел вслед, и досада на ее невнимание к нему стерла улыбку с его лица и начала донимать его обидой. Ведь как-никак он единственный раз в своей жизни выказал уважение женщине! Правда давно, еще в начале своей семейной жизни, он побаивался своей молоденькой жены – таким загадочным казалось ему это существо, каждодневно держащее его в плену