всякий смысл жизни.
Бездействие Ясона приводило Медею в гневное негодование. Она считала, что Ясон должен быть сильнее, чем он оказался на самом деле. В начале их жизни в изгнании ей часто снилось, что в ярости она раздирает Ясона и разбрасывает части его тела в разные стороны, но затем в ней появилось безразличие к нему.
Медея перебиралась из города в город, с одного места на другое, но еще больше и бесприютней, чем блуждание тела по миру, скиталась ее душа.
Молчаливая и спокойная, она занималась хозяйством маленького дома, лечила травами приходивших к ней больных, но ей было тесно в любом доме, в любом городе. Она желала видеть вокруг себя деревья, цветы, горы и море. С радостью она спешила выйти из города и очутиться в лесу или на лугу. Медея не знала одиночества среди сил Великой Богини – моря, гор, деревьев. Здесь все – живое. Она шла по склону горы в звонком пении цикад, всей грудью вдыхала свежий, ароматный воздух. Солнечным днем горячий ветер веял навстречу ей, гладил без устали лицо, сильное тело под тонкой тканью светло-серого наряда, вышитого желтыми и красными цветами; он раскачивал густо-цветущие метелки трав, и во внезапном озарении она видела, что цветы шалфея – это светло-фиолетовый, просвечивающий огонь на ветру! Траву пронизывал зеленый огонь, а море и небо – синий огонь, и весь мир таял и сгорал при каждом ее шаге, в каждое мгновение своего существования.
Она шла дальше, босыми ногами ощущала нагретую сухую землю, покалывание жестких трав, вдыхала ароматы цветов и закрывала глаза, обожженные священной красотой неба, земли и моря.
Но настоящая реальность приходила к Медее ночью. Грозная ясность мыслей наполняла ее. Причудливые видения – грезы ее души – возникали перед ней. Переход за все пределы в многогранные формы бытия. Освобождение от плена земной жизни, тисков тела, священное единство со всем миром… Но утром ее ждали душевное опустошение и бессилие усталого, точно выпотрошенного тела. Приходилось снова возвращаться к обычной жизни.
Но тем больше Медея жаждала новых неистовств. Она привыкла к сильным экстазам и беснованиям. Богиня сама полна безмерной ярости, и передала стремление к этому своим созданиям: мужчинам и женщинам.
Левкополоя, убившая сына, и в невыносимой жажде иной жизни кинувшаяся с обрыва в морские волны. Геракл, безумствовавший столь часто и яростно. Аполлон и другие боги и герои в припадках исступления разрушающие всё вокруг себя – люди и боги, обезумевшие от дыхания рока!
Все они стояли лицом к лицу с Великой Богиней. Все они были ее порождения и ее рабы. Жестокость Матери, дающей жизнь, чтобы забрать ее обратно. Не защитят от ее Всесилья бесконечные резни, в которые бросаются мужчины, бесясь от неизбежности своей смерти, от бесполезности своей храбрости! Не защитят от всесилья Матери ничьи мольбы и крики отчаяния!
У Великой Матери так много созданий, что она расточает их жизни с безмерной легкостью. Но ее истинный лик полон блаженством