Это, сука, любовь, которая умело маскируется в твоём мозгу под ненависть. Только твоё сердце по-любому предательски замирает, когда ты думаешь о Лесли. Готов поспорить, что когда ты неделю назад наконец увидел её, то единственная твоя мысль была: «Чёрт тебя дери, как же я скучал».
Я сглотнул и отвёл взгляд от слишком проницательного гуру любви.
– Тупица, от этого не умирают, – продолжил он, пока парни забирали свои вещи со стола. – Она вызывает в тебе ураган эмоций. От гнева до эйфории. От желания придушить до желания запереть её в своей комнате и не выпускать следующий год, пока не утолишь свой голод. Она единственная, кто снится тебе по ночам то в кошмарах, то в слишком приятных снах, от которых не хочется пробуждаться. Она – твоя. Смирись уже и действуй.
Закончив свою тираду, Майкл подмигнул и пошёл на выход из участка, а я уставился невидящим взором ему в спину и задумался.
Чёрт его дери, но он прав.
Только я и так это знал, но услышать в очередной раз всё то, от чего старался отгородиться в ожидании Лесли, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Пульс подскочил и мне стало нечем дышать. Вышел из участка и поднял глаза к небу. Лёгкие наполнились солоноватым воздухом с примесью йода и краски вокруг стали ярче. Вроде ни хрена не изменилось, но возникло чувство, что изменился я.
Окончательно и бесповоротно.
Глава 3
Лесли
Как бы мне ни хотелось не думать о той встрече неделю назад – ни черта у меня не получалось. Натан Митчелл вновь напомнил мне причину моего возвращения сюда. Из всех эмоций, которые когда-либо вызывал во мне этот Кобель, главной по-прежнему оставалась ненависть. Как бы я ни отрицала, что мне теперь всё равно на него – нет. Я врала сама себе. Мне не всё равно и меня жутко выводит из равновесия этот тип. Просто дежавю, чёрт побери! Год назад я тоже боролась с этим чувством, ожидая, что у Натана зашевелится единственная извилина и он самоустранится. Что он в состоянии пошевелить своими зачатками мозга и прекратит преследовать меня в попытках уложить в свою постель. Тогда он буквально проверял на прочность моё терпение, и в один момент оно лопнуло. Я решилась на месть.
Что же происходило со мной сейчас?! Да то же самое! Я снова судорожно ищу аргументы в пользу невмешательства в его игру. Ведь мне прекрасно известно, чем всё это закончится. С той лишь разницей, что на этот раз оба будут знать финал, а у нас с Натаном он определённо печальный. Ни разу ещё не слышала, чтобы люди после подобного дерьма могли хотя бы остаться в статусе знакомых. Кому в здравом уме придёт мысль, подружиться с тем, кто разрушил твою жизнь и репутацию?! Про веру в людей и что-то искреннее я вообще молчу.
Стуча карандашом по столу, я задумчиво рассматривала свои конспекты по истории искусств XIX века и пыталась собрать крупицы внимания к домашнему заданию. Здесь, находясь так близко к той жизни, от которой мне хотелось уехать, было крайне тяжело абстрагироваться и заниматься делом. Нервозность подогревало и то,