в руках, но кроме сияния чистейших локонов и глубины озёр, Клим уже ничего не видел.
Это было так… Что сердце не выдержало. Клим схватился слева за грудь. До сего момента, пока не кольнуло стремительно и не перехватило дыхание, он и не знал, есть ли у него вообще сердце.
– Ты теперь здесь живёшь? – ангел немного картавил.
Клим не смог ничего ответить. Только кивнул, а потом сразу отрицательно покачал головой. Это было правдой, которую однозначно не определишь. Он фактически не имел никакого отношения к дому, но юридически получил его в аренду на…
Что-то там наверняка Эри уже подготовила ему на подпись. А ещё Клим чувствовал себя так, будто давным-давно живёт в нём. На самом деле живёт.
Ангел сморщил лобик и вышел из таинственной пляски пылинок в лучах солнца. Клим наконец-то выдохнул. Это была просто девочка. Маленькая, очень красивая, но вполне себе человеческая девочка. Ему показалось спросонья.
– Что ты здесь делаешь? – Клим всё ещё сжимал горстью грудь в районе сердца, словно был какой-нибудь уже изрядно пожилой женщиной.
– Ищу выход, – сказало белобрысое чудо. И моргнуло огромными синими глазами.
– Выход там, – махнул рукой Клим, наконец-то отпустив своё нежное сердце.
– Я знаю, – девочка кивнула.
Это получилось у неё снисходительно, а от этого – странно.
– Я же только что пришла оттуда, – она повторила жест Клима. – Я ищу другой выход. Или вход. Так вернее будет сказать.
Клим не очень часто общался с детьми, он даже не мог приблизительно опознать возраст этой малышки, а тем более не знал, когда дети начинают так выражаться: «вернее будет сказать». Но от этой фразы веяло, по крайней мере, относительно средним интеллектом.
– На чердак ходить опасно, – предупредил Клим. – Там всё в любую минуту может обвалиться.
Она зажмурилась, словно скрывая смех в глазах. Или ещё чего обиднее смеха.
– На чердак не обязательно, – пояснила. – Мне нужен вход в другой дом. Тот, что отражается в зеркале.
– А, – понял Клим. – Дверь в другое измерение?
Кстати, эта игра ему вдруг понравилась. Он всегда думал, что с детьми играют в какие-то глупости: прятки там, догонялки, или закрывают лицо руками и внезапно открываются: «Бу!». Кажется, это детям нравится…
Нет, вспомнил Клим, это нравится совсем малышам. Тем, которые в памперсах. Как-то был у него такой опыт с беззубым младенцем, который любил это «Бу!» и заливисто хохотал, заливая слюной чистую рубашку Азарова.
– В другое, – кивнула на редкость смышлёная девочка.
– А ты курсе, что это как бы… выдумка? – осторожно поинтересовался Клим.
Пришло время выяснить, насколько этот ангел… интересен.
– Про иные измерения? – уточнил ангел. – Они точно есть.
В голосе опять появилась снисходительность. Будто они постоянно менялись местами – ребёнок и взрослый. Теперь белокурая малышка поясняла ему, несмышлёному, как устроен мир.
– Знаешь, я могу доказать это опытным