Эта страна, наконец, восстала за обещанную ей свободу. А Мариам всем пытался внушить, что возникла угроза территориальной целостности Эфиопии.
Русские, когда ещё враждовали с Эфиопией, усиленно вооружали Эритрею. Теперь русские вместе с друзьями-эфиопами, которых также успели вооружить, шли войной на ранее вооружённых ими же эритрейцев. Попросту говоря, помогали одной стране окончательно поработить другую, не жалея ради этого ни оружия, ни денег, ни жизней своих офицеров.
Эритрейские повстанцы отступая, минировали всё что могли. Отступали не только войска, всё мирное население Эритреи бросало свои деревни и города, не надеясь на милость наступавших эфиопов. Эфиопская армия вошла в эритрейский город Тессенея, на улицах которого им не встретилось ни одной живой души – всё население до единого человека покинуло свои жилища. Армию-освободительницу отчего-то никто не хотел встречать цветами и вообще никак не хотел встречать. Вот тут-то и началась веселуха, какой ни одному советскому офицеру раньше видеть не доводилось.
Солдаты доблестной эфиопской армии дикими ордами бросились грабить брошенные дома и магазины. Эритрейцы покидали свой город в такой спешке, что почти ничего не взяли с собой. Самые разнообразные товары красивыми горками возвышались на полках супермаркета, в который зашёл Сиверцев, только раскрытая касса была пуста. Андрей взял с полок бутылку «Смирновской» водки, две бутылки какой-то штатовской минералки и палку сервелата. Разложив всё это на прилавке, спокойно выпил, закусил и аккуратно упаковал свои приобретения в позаимствованный здесь же пластиковый пакет. Прежде чем покинуть магазин, ещё раз окинул его повеселевшим глазом и подумал: «А ведь товаров-то здесь побольше, чем в Эфиопии, чувствуется тлетворное влияние Запада». Выйдя на улицу, он, уже преодолев походную усталость, начал проявлять интерес к самому городу: к архитектуре, улицам, скверам. Всё здесь было гораздо лучше, чем в Эфиопии: богаче, изысканнее, современнее. Эритрея, вытянувшаяся вдоль берега Красного моря, несла на себе множественные следы присутствия греков, итальянцев, англичан. Иностранцы, рвавшиеся в эти края, довольствовались, как правило, приморской равнинной Эритреей, сами не желая залезать дальше в эфиопские горы. В итоге Эфиопия наслаждалась свободой, в Эритрея – цивилизацией. Не удивительно, что Мариам захотел объединить и то, и другое под своим революционно-монархическим патронажем, тем более что без Эритреи Эфиопия вообще лишалась выхода к морю.
Думая об этом, Андрей старался не обращать внимания на дико орущие шайки эфиопской солдатни, которые носились по городу с туго набитыми мешками. Празднование дня мародёра было в самом разгаре. Время от времени вопли завоевателей перемежались звуками коротких автоматных очередей. В городе не было ни одного врага, это опьяневшие от вина и счастья эфиопы начинали ссориться из-за добычи, готовые друг друга перестрелять из-за нескольких тряпок. «Город взят, три дня на разграбление, – вяло подумал