вслух невероятно сложно, а когда на тебя смотрят яркие пронизывающие глаза, и в них отражается нечто неизведанное, но определенно пугающее… В общем, я чуть не умерла, пока говорила.
– Впечатлились?
– Не то слово, – хмыкнула я и тут же закусила губу.
Когда-нибудь я научусь молчать, правда-правда…
– Не переживайте, мужчины меня не привлекают, – заверил ректор, продолжая пронизывать взглядом. – Представьте лучше, как я прогуливаюсь с красивой девушкой.
И я представила. Идут счастливые, довольные, влюбленные…
– Вам снова что-то не нравится? – как бы между прочим поинтересовался Мороз.
– А?
– Кривитесь. Снова.
Хм… и правда…
– Лимон? – издевательски поинтересовался Мороз.
– Лимон, – невозмутимо подтвердила, плечи расправила…
Гордая птица, не подступиться.
Ректор хмыкнул, сделал шаг назад и… исчез.
На нас смотрели все. Даже повара из кухни вышли, чтобы поглазеть: чего тут такое интересное творится-вытворяется?
– Мы в цирке, что ли? – спросила достаточно громко. – Продолжения не будет.
Студенты зашумели, возвращаясь за столы. Кто-то отправился на выход. Но нашлась одна, не сумевшая пройти мимо без комментария:
– Мороз выгонит тебя, и правильно сделает, – прощебетала блондинка пухлыми губами. – Выскочкам здесь не место.
– В таком случае не понимаю, почему ты еще здесь? – спокойно ответила, продолжая пить остывший чай.
Девушка вздернула подбородок и важной походкой поцокала каблуками к выходу.
Начало учебы не задалось…
– С тобой опасно иметь дело, – хмыкнул Лис.
– Слишком проблемная?
Васильев качнул головой.
– Бесстрашная. Таких не любят. Таких боятся.
– Угу, – буркнула я. – Боготворят.
– В какой-то степени, – Лис не понял сарказма, восприняв слова всерьез. – Рад, что ты появилась. Теперь нас двоих будут пытаться выжить из Академии.
Пусть пытаются. Я отсюда только вперед ногами уйду.
От Липовой так просто не избавиться.
Остаток дня пролетел незаметно. Слава обо мне бежала впереди оленей, слухи распространялись со скоростью ветра, и к вечеру одна часть верноподданных Мороза считала меня ведьмой, а другая – несчастной студенткой, которой не повезло влюбиться в холодного ректора с заледеневшим сердцем.
Откуда эти добрые люди черпают сии святые писания моему уму непостижимо, но Лис заверил, что в целом ситуация неплоха. И он оказался прав. Та часть, что считала меня жертвой Мороза-искусителя, по счастливой случайности отвечала за содержание Академии в целом, в том числе за размещение студентов. Так вот добрейший дед Любомир и милейшая тетя Авдотья, как их все называют, настаивали, чтобы я выбрала комнату под номером тринадцать.
Студенты народ суеверный, и эту комнату обходят стороной, не говоря уже о жизни в ней. Я не до конца повернута на суевериях, но цифра "тринадцать" на двери и меня особо не прельщала. Дед Любомир и тетя Авдотья давили авторитетом в виде обещания горячих