Эээ… да, конечно, подходят! – Макс попытался вспомнить трех девушек, что танцевали буквально минуту назад, но мозг отказывался воспроизводить что-то кроме изящных ножек его «дикой кошки», что в пылу страсти обхватывали его за пояс, и алых губ, выкрикивающих в экстазе его имя. Пришлось еще раз тряхнуть головой. – Уилли, твоя задача уболтать трех девиц явиться завтра на Эмари-Лейн, дом семь. Время – восемнадцать ноль-ноль, и пусть не опаздывают.
– Трех? – нахмурился Мэт. – Но их было четверо…
– Ага, с длинноволосой кошкой я сам порешаю. Можешь договориться с Энди, чтобы организовал встречу?
– Только не говори, что собираешься, между делом, исполнить с ней в постели канкан.
– Хорошо, я буду нем как рыба, – губы парня расползлись в дерзкой ухмылке. – Но, чтобы прояснить ситуацию, это будет не канкан, а страстное танго.
– Чертов ублюдок!
***
– Лекса, можно я позаимствую твой шарфик? – неуёмная как егоза Зарина подлетела к моему трюмо, вызвав такой ураган, что пылинки пудры, мирно покоившиеся в коробочке, тут же взлетели в воздух. – У меня сегодня свидание с Тони, а шарфик так подходит моим глазам.
– Забирай, – махнула я рукой и продолжила орудовать влажной салфеткой, стирая с лица следы косметики. – Мне он сегодня ни к чему.
Последняя фраза вышла чересчур жалобной, но, к счастью, Зарина ничего не заметила, а то бы начала выпытывать, что со мной приключилось, и мне пришлось бы поведать ей о предателе Марке.
Заносчивом мерзавце, которого на третий день нашей помолвки, я застала в постели с его домработницей. Избитое клише – «дорогая, это не то, что ты подумала!» – до сих пор скрипит песком на зубах.
Чтобы я когда-то еще поверила мужчине? Да скорее земля заледенеет и покроется толщей льда! Все они гады и обманщики, и исключений не бывает!
Надо стать как тетушка Жалин, что отвергает все предложения руки и сердца, и использует мужчин в качестве ходячего кошелька и постельной грелки. Большего они не заслуживают!
Надо только найти кого-то стоящего внимания и…
Память вернула меня на сцену, когда среди шума толпы и света ламп, посреди отвязного танца, я встретилась глазами с парнем, что буквально пожирал меня взглядом.
Это длилось всего пару секунд, но картинка запечатлелась в голове и никак от нее было не избавиться.
Рукава свободной белой рубашки, поверх которой он надел черный жилет и бабочку, были закатаны до локтей, одна рука лежала на спинке стула, а вторая, механическая, – грубой, надо заметить, работы, – умело держала стеклянный бокал с каким-то напитком.
Нижняя губа пухлее верхней, черная прядь волос спадала на лоб, пряча глаза, и находись я рядом, не сдержавшись, поправила бы ее. Но не это было самым странным. Из-за стойкого чувства узнавания, перехватило дыхание, и задержись я на сцене чуть дольше, запнулась бы в танце и опозорилась на весь зал.
Я где-то видела это лицо, и откуда-то знаю, что глава у него серые, словно грозовое небо, а я их даже не разглядела.