никогда. Ее никто не волновал, кроме Филиппа, и Дмитрий не стал исключением. Саша вообще не знала, каково это: испытывать желание не вообще, а к конкретному мужчине с тех самых пор, как очнулась в больнице накануне похорон. Но что-то особенное было в нем, не поддающееся определению, что-то вынуждающее задерживать дыхание всякий раз, когда он входил в кабинет или встречался с ней в коридоре. Сначала казалось, что дело в ее обычных страхах, особенно с учетом их более чем странного знакомства. Но время шло, а Макеев не проявлял никаких признаков заинтересованности ни в ней, ни в ее судьбе. С того самого первого вечера, когда провожал ее домой, больше ни разу не поинтересовался ни делами, ни семьей, вообще ничем, что как-то бы могло подтвердить опасения. Они здоровались, как все остальные работники, обсуждали детали Сашиных встреч или переводов, но Дмитрий не сделал ни единого шага навстречу. Женщина этого не хотела, разумеется, но понимая, что ничего не происходит, отчего-то чувствовала разочарование, хотя не призналась бы в этом даже самой себе.
Пашкин отъезд впервые за долгое время не превратился для нее в трагедию. Его командировки всякий раз пугали вынужденным одиночеством, от которого не помогало даже присутствие Даши. Находиться в квартире без надежной защиты мужа, особенно ночами, было сродни пытке. Но и мешать его поездкам она не имела права, потому терпела, стараясь не признаваться, что почти считает минуты до возвращения мужчины домой. Он понимал, научившись за эти годы практически безошибочно разгадывать ее мысли.
А теперь вдруг все стало иначе, и предстоящая двухнедельная разлука не давила на грудь неподъемной бетонной плитой.
– Уверена, что справишься, малышка? Я ведь могу все отметить.
Действительно мог, но даже думать о подобной цене было невыносимо.
– Все будет хорошо, Паш. Я справлюсь. Мы справимся… – Саша растрепала волосы дочки. – Правда, Дашунь?
– Конечно! – девочка рассмеялась, повисая на шее отца. – Папочка, а сколько ты будешь в командировке?
– Две недели, сладкая. Что тебе привезти?
Саша улыбнулась, слыша, как Дашка взвизгнула в восторге от предстоящих перспектив: можно было заказать почти все, что угодно. Ее детские желания выглядели неприхотливыми, а Павел оказывался даже излишне щедр, словно пытаясь компенсировать подарками свое отсутствие. Прижалась к его плечу, шепча почти неслышно:
– Я хочу, чтобы ты поехал. Очень хочу. Ждал ведь так долго…
Мужчина обнял ее вместе с дочерью, целуя попеременно обеих.
– Обещай, что сразу позвонишь, если что-то случится. Саша! Я все брошу – и буду рядом.
Кивнула, демонстрируя согласие, и поспешила отвернуться. Муж слишком проницателен, и ему совершенно не обязательно знать, что на подобный звонок она никогда не решится, разве что случится что-то из ряда вон выходящее. Да и то маловероятно: Павел слишком много значит для нее, чтобы мешать в такие моменты.
Девушка с нетерпением поглядывала