ждали с большим нетерпением.
Это был настоящий удар! А если камнями начнут торговать из-под полы? Если кристаллы начнут продавать перекупщики?
Нет, такого нельзя было допустить!
Это будет полный крах моей рудниковой компании. Камни добыть потом не проблема, а вот замаранное имя восстановить…
Нужно действовать быстро. Время играет против нас.
– Где эти трое, которых поймали?
– У охраны, в казематах.
– Мне нужно их увидеть. Самому! – прорычал, поднимаясь с дивана, чувствуя, как руки сами сжимаются в кулаки.
– Хорошо, я провожу, – кивнул хмуро Рэй, последовав за мной.
Он прекрасно осознавал, что и на нем лежит часть вины за случившееся, ведь всех людей, работающих на рудниках, он проверял и нанимал сам, следя за чистотой родословной и личной характеристикой каждого. И проворонил, когда в коллектив просочилась зараза.
А в том, что это была спланированная операция, сомневаться не приходилось. Все факты налицо.
Добраться до казематов охраны, находящихся в удаленном районе города, на пустыре, не составило труда.
Я редко использую временную материю, предпочитая традиционные способы передвижения, но сегодня у меня не было выбора.
Мрачное двухэтажное здание с зарешеченными стеклами встретило нас оглушающей тишиной и редким карканьем воронья, кружившего поблизости. Ни деревьев, ни травы в округе. Только выжженная земля и коричневые каменные стены с черными глазницами окон посреди мертвой пустоши. Мерзкое место. Никогда не любил его.
Здесь словно пахнет смертью. Безысходностью. Тоской. И холод пробирает даже в летнюю жару.
Тюрьма в Стэрхане и то выглядела приветливей.
Заколотил в тяжелую кованую дверь на входе.
Охрана приветливо встретила, приглашая войти.
Так не вязались их добродушные улыбки и густая, черная энергетика казематов с темными, едва освещаемыми коридорами, похожими на подземелье.
Я сам когда-то выкупил это здание, давно заброшенное, отремонтировал и оставил на случай, когда происходили какие-то форс-мажоры. Сюда привозили особо провинившихся на перевоспитание. Это в тех ситуациях, когда люди понимали и исправляли свои ошибки.
Если же нет, то их отдавали на суд официальным органам правопорядка. И там уже человек вкушал все прелести наказания. Но до такой меры редко кто доводил. Обычно одумывались раньше. Все-таки наш суд не самый гуманный в мире.
– Что-нибудь рассказывают? – спросил у охранника, пока тот искал ключ от камеры пленников.
– Нет, ивин, повторяют как мантру, что они ни при чем, что не разбойники. Мы уже грозили, но до вашего приезда не стали их трогать. Пока только пытались поговорить. По-хорошему.
О да! По-плохому тут тоже умеют! Усмехнулся, разглядывая пол под ногами с разбитой, местами пожелтевшей плиткой.
Дверь натужно скрипнула и медленно подалась.
Я шагнул следом за двумя охранниками, что прошли вперед и встали по бокам.
На грубо сколоченной деревянной лавке