как Макс втянул голову в плечи.
– Да, мама.
– Что с твоей одеждой?
Макс мялся, сомневаясь, говорить ли правду.
– Я слушаю.
– Меня избили, – прошептал он.
– Воспитанные молодые люди не опускаются до драк! – она словно бы не слышала, какое слово использовал сын.
– Но, мама, я не…
– Посмотри на себя! Твой вид позорит нашу семью! Мы не какие-то плебеи. Небрежность в одежде недопустима. Твой внешний вид должен соответствовать. Иди приведи себя в порядок.
Понимая, что разговор окончен, Макс направился к лестнице.
– И причешись! – прилетело в спину. – А то вечно растрепанный.
Макс знал, что не родился симпатичным или обаятельным, и отражение в зеркале ежедневно это подтверждало. Бледная кожа, ассиметричное, как у отца, лицо с крупным носом, пухлыми, словно девчачьими, губами. Но если черты лица отца казались сглаженными, у Макса они слишком выделялись на более узком лице. Венчали это «великолепие» непослушные, волнистые темно-каштановые волосы, укротить которые не могла никакая стрижка. Макс постоянно выглядел растрепанным, за что получал замечания от матери и учителей. Он часто причесывался в надежде хоть немного пригладить ужасающую шевелюру, но казалось, что с каждым движением расчески волосы становились лишь пышнее, вызывая неуместные ассоциации с мультяшными диснеевскими принцессами. Собственно, поэтому прозвище Белоснежка намертво приклеилось к нему с первых дней в школе.
Приняв душ и переодевшись, Макс спустился вниз. Когда мать возвращалась пораньше, они ужинали вместе. Задумавшись, Макс задел один из стоящих вокруг большого стола стульев и чуть не упал.
– Смотри, куда идешь, Макс, – мать вздохнула и возвела глаза к потолку. – Как можно быть таким неуклюжим? И в кого ты такой?
Макс бросил взгляд на мать. Она тоже переоделась, сменив строгий офисный костюм на шелковую рубашку навыпуск и брюки – сама элегантность. Не то чтобы он понимал точное значение слова, но матери подобное определение подходило как нельзя лучше. Он так завидовал ее гладким волосам, которые не пушились и не торчали в разные стороны.
Ели молча, пока Макс случайно не ляпнул на себя соусом.
– Не понимаю, зачем я только нанимала тебе учителя хороших манер, – мать недовольно поджала тонкие губы. – Ты снова обляпался. Неужели нельзя быть хоть немного аккуратнее?
– Прости, мама, я нечаянно.
– Нечаянно! А потом Хью еще спрашивает, почему я не беру тебя с собой на приемы. – Она сделала глоток вина. – Ты же обязательно меня опозоришь.
Макс лишь ниже опустил голову. Он очень старался, но соответствовать высоким стандартам семьи Уокеров никак не получалось.
***
После каникул Эрика редко видела Макса. Он практически не выходил из спальни в те два раза, когда она приезжала с матерью.
И пусть это могло показаться странным, но Эрика поняла, что скучает по Максу. Она и не думала, что успела привыкнуть к тихому перемирию, постепенно установившемуся между ними незадолго