Это уже неважно!
– А что важно? Ты скажи…
– Ты там же работаешь? – перебила Лиля.
– Ну да! Где же еще? У меня…
– Мы приедем сразу к тебе на работу. По дороге я тебе позвоню. Все! Целую, жди нас!
– Я тебя тоже, Светочку поцелуй!
Разговор закончился. Лиля Цагерт стояла в в кабинке переговорного пункта, упираясь спиной в одну из боковых стенок. Незаметно достала левой рукой, купленный на чужое имя мобильник, который держала между ухом и плечом, и быстро сунула его в карман. Потом громко и отчетливо произнесла несколько слов на шведском в молчаливую черную трубку. А затем медленно и демонстративно положила ее на рычаг правой рукой. Имитацию разговора с Гетеборгом можно считать законченной. Она, не глядя по сторонам, вышла из кабинки. Человек, следивший за ней, грязно выругался – ничего не слышно. Только пара фраз на чужом языке. Все, что он узнал от дежурной, что она звонила в Гетеборг. Конечно, намылилась в свою Швецию. Только, кто ж тебя отпустит, девочка?
Он наблюдал, как она садится в белую «Хонду CRV» и лихо отъезжает. Догнать ее удалось лишь через пару кварталов. Вдова Цагерта заехала в авиакассы и купила билеты до Стокгольма. Он даже слышал номер рейса. В следующий понедельник, в 15-20. Потом направилась в «7 континент», где набрала полную тележку продуктов. На неделю хватит. Наблюдатель прошел совсем рядом, заметил пакеты с фаршем, йогурты и детское питание. Все скоропортящиеся. Он проводил ее до самого дома, проследил, как она зашла в подъезд, и вскоре на кухне зажегся свет. Все, птичка в клетке! Сразу докладывать руководству он не собирался, любому человеку полагается право на личную жизнь. И никуда эта краля не денется до завтра.
Лиля, зайдя в квартиру, перецеловала детей, маявшихся в ожидании. Затем бросилась к окну, заметила отъезжающую машину, неотвязно следовавшую за ней несколько часов. Ее преследователь покинул свой пост. На сегодня шоу закончилось. Пора начинать действовать. Пакеты с продуктами отправились в холодильник неразобранными. Завтра их заберет домработница. Все покупалось для отвода глаз. Впрочем, как и билеты в Стокгольм.
Она передала сына Свете. Сама подхватила саквояж и сумки, собранные заранее. Только самое необходимое.
– Все, родная, пора!
Они крадучись вышли из подъезда и завернули за угол, где стояла новенькая «девяносто девятая», быстро уселись сзади.
– Перед постами ГАИ ложитесь на сиденье, – бросил водитель, выезжая со двора.
– Хорошо, Олег, – согласилась Лиля, а сама подумала, что привычный путь от Москвы до отчего дома оборачивается полной неизвестностью. Что ждет ее и детей? Кто и за что убил мужа? И кто все-таки звонит и угрожает ей? Но лететь в Стокгольм она не решилась. Слишком явно, могут перехватить. Лучше вот так, по-тихому, удрать из города и затаиться на время. Пусть болото, взбаламученное смертью Иштвана, немного утихомирится и покроется ряской. А там глядишь, и она с детьми сможет вернуться домой. Как прежде уже ничего не будет, но и ради детей живут, правда?
Олег довез их до Ельца. И на каждом