много денег и свободного времени. Именно это могла предложить ему служба на Мигиса Великого.
Орсек вошёл в могучий город, который прославился своей неприступностью и красивыми девушками. Последних Орсеку не хватало больше всего – он уже много месяцев был без женщин и плоть требовала своего. Уже при входе в крепость он увидел ту, которую ждал все свои годы. Это была женщина-воин. В короткой кожаной юбке, с саблей на поясе, облачённая в тонкую кольчугу, она гордо втаптывала грязь в мостовую, высоко подняв голову и расправив плечи. Такая походка могла быть только у настоящего воина. Но больше всего ему понравилась её лицо: голубые глаза ярко блестели, губы были плотно сжаты, но в них таилась чувственность и нежность, бронзовый загар оттенял выцветшие, почти белые волосы.
Их глаза встретились, Орсек улыбнулся, и это улыбка шла от самого сердца. И хотя сердце женщины-воина уже загрубело в боях, но такая открытость мужчины ей понравилось, и она тоже улыбнулась – кончиками губ, сохраняя своё достоинство. Орсек слишком засмотрелся на девушку, и поэтому чуть не упал, когда столкнулся с горой, которая стояла у него на пути.
– А ну проваливай, осёл! Я сын Молота, – громила схватил своей лапищей Орсека за плечо и попытался оттолкнуть зародившего дорогу незнакомца, но вместо повиновения убогого нищего встретил крепость стальных мускулов воина.
Огромный, более чем двухметровый Мор, сын Молота, не смог сдвинуть какого-то худосочного странника? Мор не мог этого так оставить, или он потерял бы своё лицо перед согражданами. Грудная клетка гиганта вздымалась и опускалась, как кузнечные меха, он уже не мог сдерживать своей ярости и прорычал в лицо Орсеку:
– Да ты знаешь, у кого встал на пути, несчастный?! – глаза Мора налились кровью.
– Нет, – спокойно ответил воин тьмы, – я не знаю, кто ты, но веди себя благоразумно. С этими словами Орсек выставил вперёд ладони в успокаивающем и дружественном жесте. – Я готов простить тебе слово «Осёл», потому что не хочу портить такой приятный день никому не нужной сварой, но будь добр, дай мне пройти, – продолжил воин тьмы.
Прохожие и любопытные уже поняли всю комичность ситуации, потому что Мор, такой громила, и правда смотрелся нелепо рядом с этим спокойным маленьким по сравнению с ним человеком, и некоторые горожане уже начали тихо посмеиваться; но сын Молота не мог смириться с тем, что ущемлено его больное самолюбие, а видя огоньки смеха в глазах незнакомца и насмешки окружающих, он и вовсе вышел из себя. Прорычав что-то нечленораздельное, он схватил своими лапищами локти Орсека и приподнял его от земли где-то на уровень глаз. Но у человека с Тёмной территории не просто так были прозвища, данные соплеменниками. За долю секунды Реактивный сориентировался по ситуации, и его лоб ударился в нос здоровяку. Все услышали хруст и громкий стон; в глазах у Мора потемнело, в голове зашумело, и тяжёлая туша рухнула прямо в грязь. Толпа любопытных расступилась перед вооруженным отрядом. Впереди на коне ехал очень похожий на поверженного человека воин, но только у