маму было бы очень здорово. Но я уже не только чувствовал, но и чётко осознавал всю бесперспективность этой авантюры. Ни один видеомагнитофон не стоил того, чтобы ворошить папину коллекцию, выдёргивать из неё два альбома с марками, в которых мне ещё только предстояло как следует разобраться, да ещё всё это наспех…
И потом… Я пытался объяснить Протасу, что каждая марка, каждый блок или сувенирный лист имеет свою каталожную цену, определённый индекс редкости. На одном листе кляссера могут располагаться десяток ярких и красивых марок цена которых будет равна цене пачки сигарет или бутылки водки и одна «скромная» марка, которая будет стоить дороже всего альбома, поскольку так устроен весь филателистический мир. Но Протас, казалось, либо не слышал моих объяснений, а скорее не слушал, и продолжал талдычить своё. Сам он, разумеется и понятия не имел о предмете разговора. Он стал мне напоминать мужика из анекдота, который забегает в книжный магазин и спрашивает у продавца, есть ли в магазине книги.
« – Да, конечно, мы только книгами и торгуем, – отвечает продавец.
– Тогда заверните мне, пожалуйста, две штуки».
Изюмов продолжал упорствовать и в конце концов согласился на один альбом, а за это он привезёт мне видеомагнитофон и три видеокассеты к нему.
В конце концов я твёрдо сказал другу, что никуда не поеду, поскольку то, что он задумал – полная глупость. Начиная с того, разрешат ли ему провезти альбом с марками за границу СССР и заканчивая тем, где и кому он собирается продавать его в Австрии. Ну и, уже будучи знаком с методами и приёмчиками Протаса, я вполне допускал, что в итоге его затеи я не получу ни видеомагнитофона, ни альбомов с марками. А сейчас, более, чем через 30 лет я просто уверен, что именно так бы и произошло. Альбом с марками отправился бы в своё вечное путешествие, а Изюмов придумал бы что-нибудь очень правдоподобное, вроде: «изъяли на границе», «украли вместе с рюкзаком из палатки», «дал посмотреть и не вернули» и т. д., и т. п.
Всё же у Протаса Изюмова был развит нюх на любую возможность поживиться, и на тех за счёт которых это можно было бы сделать. В общем, я сказал «нет» и Протас тут же забыл и об альбомах с марками, и обо мне тоже. Он продолжал суетиться, собирал какие-то подписи, выправлял какие-то документы и даже раздобыл целых двадцать долларов. Тем не менее, поездка в Австрию так и не состоялась. А ещё через некоторое небольшое время, он покинул военно-историческое общество, объяснив это безобразными порядками, царившими в нём. По его словам, власть в клубе захватили негодяи, которые пошили себе генеральские мундиры и жестоко обращались с теми, кто был «чином пониже». А одному «полковнику» даже досталось по морде во время дружеской попойки… Так что уж говорить о совсем «младших чинах»…
Мне же представляется, что Протас Изюмов покинул клуб по совсем другой причине. Скорее