вы здесь.
Виктория сердито глядела на него, на щеках горели два ярких пятна. Она не отвела глаз, но мало что могла сказать в свою защиту. В некотором смысле Лоуренс прав. Прошлой осенью здоровье матери ухудшилось, и ей не стоило уезжать. Но мать поддерживала стремление Виктории стать учительницей, настаивала на том, чтобы она продолжала образование, мать надеялась, что это поможет ей удачно выйти замуж.
– Вам нечего сказать в свое оправдание?
– Какой смысл? Похоже, вы уже все сказали.
– Вы все же решили ехать в Эшкомб?
– Да, но это вас не касается. Вы невежливы, у вас диктаторские замашки, а я не могу мириться с тем, что вы выказываете свое мужское превосходство. Я здесь не задержусь ни минутой дольше, чем это необходимо.
Лоуренс чуть насмешливо приподнял брови, в его глазах явно зарождалась искорка уважения.
– Все так плохо.
– Гораздо хуже, чем вы думаете. К тому же вы невыносимо бесцеремонны.
Лоуренс смотрел на нее со снисходительной усмешкой.
– А вас, мисс Льюис, с таким ядовитым языком не назовешь образцом совершенства.
Виктория подняла голову и высокомерно посмотрела на него:
– В таком случае, лорд Рокфорд, мы одного поля ягоды.
– Мисс Льюис, догадываюсь, все это вывело вас из равновесия, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, вы должны понять, меня это вывело из равновесия больше, чем вас.
– Следовательно, нас обоих устроит, если я покину этот дом. Буду приходить сюда каждый день, чтобы находиться рядом с матерью, если не возражаете. Находиться здесь мне противно, к тому же не хочу служить яблоком раздора между братьями.
– Вы не яблоко раздора.
– Вам меня не провести.
Черные брови Лоуренса насмешливо взмыли вверх.
– А что вы скажете в Эшкомбе? Дескать, хозяин Стоунгрейв-Холл выгнал вас?
– Нет. Я не из тех, кто сплетничает. – Виктория застыла и посмотрела на него в упор. – Ваш брат явно расстроен тем, что моя мать здесь. Откровенно говоря, я бы рискнула сказать, что он говорит о ней с нескрываемой враждебностью. Чем это объяснить?
– Это не имеет значения.
– Возможно, для вас, но не для меня. В чем дело? Думаете, моя бедная голова не выдержит правды? Что вы скрываете от меня?
По глазам Лоуренса ни о чем нельзя было догадаться. Чувствуя вину и страх, он избегал ее вопрошающего взгляда. Тихо выругавшись, понял: Виктория будет чувствовать себя обманутой, что бы он ни сказал ей сейчас, если откроется правда. Из-за этого, да и того обстоятельства, что он ничего не скажет ей, поскольку обещал Натану молчать о причине появления Бетти в Стоунгрейв-Холл, Виктория станет презирать его, когда все выплывет наружу. Но не так сильно, как он презирал себя.
– Натан не может понять, с какой стати умирающую женщину, когда-то работавшую на мою мать, привезли сюда и ухаживают за ней. Все объясняется просто. Моя мать очень любила Бетти и ясно дала понять, чтобы о ней позаботились, если понадобится.
– Я