для девушки – и тем более для дочери герцога.
И вот теперь, накануне бала, который устраивался в замке Олсфорт с целью отбора кандидатов ей в мужья, желая хоть как-то выразить недовольство такими нерадостными изменениями в своей жизни, Сэйдж не придумала ничего лучше, как нарушить запрет отца и пробраться на турнир, который проходил как раз в этот день, и в нем должен был принимать участие один из лучших бойцов этого сезона – северянин Ульрик Костолом.
Фиоле было страшно, в чем она и призналась подруге. Совершенно не факт, что им угрожает какая-то опасность: если вести себя тихо и не лезть в разгоряченную толпу болельщиков, то ребра не помнут и ноги не оттопчут. А вот если их там узнают… Фиолу как минимум уволят, а Сэйдж… Ну что Сэйдж. Ей-то ничего не будет. Наверное. Разве что отец на нее рассердится. И не будет с ней разговаривать. Долго. Что, испугалась?..
– Он ничего не узнает, – отчеканила Сэйдж и решительно размазала по щеке комок жирной коричневой пудры.
Согласно многовековой традиции, титул герцога в Солланде наследовался только по особому королевскому распоряжению. Обычно король не отказывал в передаче титулов старшим сыновьям герцогов, если те при жизни отцов не пятнали репутацию рода и выказывали себя достойными наследниками. Но в данном случае дело осложнялось тем, что у герцога Олсфортского не было сыновей, а к дочерям – и к их супругам – титул герцога, по обычаю, не переходил. Когда отец Сэйдж окончательно убедился в том, что наследника мужского пола у него не будет, он обратился к королю с просьбой рассмотреть возможность изменения устоявшегося порядка наследования титула. В письме он перечислял все достоинства своей дочери, которая отличалась не только благородством характера, кротостью нрава и прочими добродетелями, подобающими девице ее положения, но и храбростью и выдающимся умом. Последние два качества были, казалось бы, ни к чему девушке, но их наличие являлось, по мнению отца, косвенным подтверждением того, что и супруга дочь выберет себе под стать, и вдвоем они смогут управлять герцогскими землями мудро, справедливо и исключительно в интересах короны.
Ходили слухи, что его величество, прочитав это прошение, составленное в высокопарном тоне, сбивающемся едва ли не на умильное сюсюканье в тех абзацах, где суровый, немолодой уже полководец и правитель огромных территорий расписывал добродетели юной Сэйдж (ей к тому моменту исполнилось четырнадцать), с четверть часа искренне веселился, а затем велел позвать секретаря и надиктовал ответ. В нем значилось, что монарх в целом не возражает против изменения порядка наследования титула в данном конкретном случае, но все же, опасаясь недовольства прочих вассалов, которым таковая милость до сих пор не оказывалась, он ставит герцогу условие: Сэйдж унаследует титул отца в случае, если при его жизни выйдет замуж и подарит мужу наследника мужского пола. При этом наследником будет считаться не внук герцога, а именно дочь – с условием дальнейшего перехода титула