посмотреть на проблему несколько шире, то можно заметить, что Валуевский циркуляр, последующие правительственные меры в отношении украинского движения, как и «антиукраинская» настроенность русских властей и их политика «русификации» Украины, имели своей целью сохранение и укрепление целостности русского общества и формирующейся в его недрах русской нации, частью которой считались малороссы[60]. Надо отметить и то, что «антиукраинскими» этот и некоторые последующие шаги были, с точки зрения адептов национального движения, узкой и маргинальной в то время политической группы, и того проекта, который она воплощала в жизнь, а вовсе не с точки зрения современного понимания термина «антиукраинский» в значении «антинародный».
В этот же период происходит осмысление российским обществом украинского движения как движения национального, направленного на создание особой национальной общности. При этом в ее создании стала усматриваться прямая угроза национальной и государственной целостности России. В том, что создание украинской национальной общности рано или поздно поставит под вопрос целостность государства, были убеждены многие противники украинского движения. Сами украинофилы отрицали наличие каких бы то ни было планов по отделению от России. Историк и учитель одного из отцов украинского движения М. С. Грушевского, В. Б. Антонович, называл упреки в сепаратизме или желании «сепаратизма государственного» бессмысленной и наивнейшей клеветой, но тут же пояснял, что совсем другое дело, «когда под словом сепаратизм понимают желание развить южнорусский язык и южнорусскую литературу»[61].
Понятно, что развитие последних как самостоятельных единиц рано или поздно, пусть даже вопреки желанию деятелей движения, поставило бы вопрос и о политических формах связи Украины и России. В XIX в. подавляющее большинство украинофилов были убежденными сторонниками государственного единства двух русских народностей. Другой известный деятель движения, Михаил Петрович Драгоманов, говорил об этом еще конкретнее: «Отделение украинского населения от других областей России в особое государство – есть вещь… вовсе ненужная для каких бы то ни было интересов украинского народа». Своих социальных и национальных свобод, считал Драгоманов, народ сможет быстрее достичь не путем сепаратизма, а в рамках преобразованной России. А о своих соратниках он отзывался следующим образом: «…люди, посвятившие себя освобождению украинского народа, будут самыми горячими сторонниками преобразования всей России на началах наиболее благоприятных для свободы развития всех ее народов»[62].
Украинофилы вполне могли быть искренними, говоря, что не ставят перед собой политических целей и не желают отделяться от России. Но тогда сделать это было невозможно хотя бы потому, что надо было ясно обосновать, кто, зачем и почему собирается отделяться, и обосновать это прежде всего перед своими земляками, и не только перед крестьянами, но и образованными слоями общества. А среди последних имелось немало активных противников украинской идентичности,