утро будила, одевала и любила всей душой. Среди них не было ни одной целой или красивой, все они были брошены, пока не попали в руки Бет, когда сёстры переросли этих кумиров детства и передали их ей, потому что Эми не терпела рядом с собой ничего старого и уродливого. Бет же, наоборот, по этой причине обожала их всех и устроила для кукол-калек настоящий приют. В их тельца из ваты больше не втыкали булавки, их не бранили и не били, больше никто не относился с пренебрежением даже к самой некрасивой из них, все они были накормлены, одеты, обласканы и окружены любовью, которая никогда не ослабевала. Принадлежавшая ранее Джо одна из отщепенок кукольного сообщества, проведя бурную жизнь, в конце концов была сослана в мешок с лоскутами, где пребывала в плачевном состоянии. Но Бет спасла несчастную из этой богадельни и поместила её в свой приют. У головы куклы отсутствовала макушка, и Бет накрыла её аккуратной шапочкой, а поскольку руки и ноги тоже отсутствовали, девочка вышла из этого положения, обернув куклу в одеяло и предоставила лучшую кукольную кроватку этой тяжелобольной. Если бы кто-нибудь узнал, какой внимательный уход был обеспечен этой кукле, я думаю, это тронуло бы его сердце, пусть даже одновременно рассмешив. Бет приносила ей букетики, читала вслух, выносила куклу подышать свежим воздухом, спрятав у себя под пальто, пела колыбельные и, ложась спать, всегда целовала её чумазое личико, нежно шепча: «Споконой ночи, бедняжка».
У Бет, как и у других девочек, были свои трудности, и поскольку она была не ангелом, а просто очень человечной девочкой, она частенько, как говорила Джо, «пускала слезу» из-за того, что не могла брать уроки музыки и иметь хорошее пианино. Она страстно любила музыку, изо всех сил пыталась научиться хорошо играть и так терпеливо упражнялась на дребезжащем старом пианино, что казалось, будто кто-то (не будем намекать на тётушку Марч) должен ей помочь, и никто не замечал, как Бет, оставшись одна, вытирала слёзы с пожелтевших клавиш расстроенного инструмента.
Она пела как ласточка во время работы, неутомимо трудясь ради мамочки и девочек, и день за днём с надеждой повторяла: «Я знаю, когда-нибудь у меня будет новое пианино, если буду хорошо себя вести». В мире много девочек, похожих на Бет, застенчивых и тихих, сидящих в уголке, пока их не позовут, и с радостью живущих ради других, но никто не замечает их жертвы, пока маленький сверчок за очагом [19] не перестанет стрекотать и тёплое солнечное присутствие не исчезнет, оставив после себя лишь тишину и тень.
Если бы кто-нибудь спросил Эми, что было главной заботой в её жизни, она, не задумываясь, ответила бы: «Мой нос». Когда она была младенцем, Джо случайно уронила её в ведёрко с углём, и Эми настаивала, что это падение изуродовало ей нос навсегда. Он не был крупным или красным, как у бедняжки Петры [20], а лишь немного приплюснутым, и никакие прищепки не могли сделать его форму аристократической. Ни у кого, кроме самой Эми, её нос не вызывал нареканий, и хотя со временем он немного вырос,