Занавеска тихонько зашуршала. Или Вике это просто показалось? Она посмотрела на источник звука. Шорох не повторился: кроме журчания жёлтой жидкости других звуков в ванной больше не раздавалось. И когда Вика уже стала опускать голову в кожаный карман ладоней, занавеска раздулась корабельным парусом и, сорвавшись с держателей колец, налетела на неё.
Толстый полиэтилен мгновенно намертво облепил лицо и грудь Вики, замотался вокруг её бюста в тугие косы. Она не могла не только кричать, но и дышать тоже. Грудь раздулась до совсем уж неприличных размеров и посинела, побагровела, как и лицо, пошла красными пятнами. Встать с места ей помешал стульчак толчка, он ожил, вцепился ей в бёдра, раздвинул ноги до положения женщины, отдыхающей на гинекологическом кресле, и в такой крайне неудобной позе зафиксировал. Руки не слушались, ноги скользили по плиткам пола, удушье накатывало волнами тайфуна гипоксии, но мочиться она так и не перестала. Унитаз раскрыл пасть, раздул щёки и выдал из своих бурлящих далей мощнейшую струю коричневой жижи с вкраплениями каких-то черных икорных бусинок. Жирная, противная грязь и микробы размером с кита. Гидроудар пришёлся в самое запретное место Вики: от силы его воздействия её подбросило, не помогли и тиски объятий стульчака.
Таня бодрствовала: она лежала и думала об обещанном мужем подарке на новой год – машине, а ещё думала о сексе. На второй год совместной жизни Влад наконец-то решил расщедриться. Так с ней бывало всегда: алкоголь вызывал мысли о подарках и совокуплениях. Спиртные напитки на неё действовали, как афродизиаки на мужиков. Плохо контролируемое возбуждение и желание роскоши. Но сегодня она явно переборщила.
"Это всё Ленка виновата, сама первая кричала: «Давай-давай, выпьем ещё за нас!» – всех напоила, и осталась трезвой. Сучечка жопастая. Ничего, мы ей с Викой отомстим".
После лирического отступления и ментального наступления на негодницу подругу, у которой голова оказалась крепче, мысли Тани вернулись к сексу, нет – к автомобилю, нет – к сексу в автомобиле! В разгар её представлений о том, как всё и с кем всё будет, случилось ужасное. Матрас втянул её в себя и сдавил до хруста рёбра. Железные прутья спинки кровати накинулись браслетами на её запястья, с лодыжками произошла похожая история – прутья повылазили из своих хромированных гнёзд и блестящими пальцами крепко взялись за щиколотки. Паркетные доски пола, скрипя и трескаясь, вышли из пазов, образовав зигзаг, идущий от двери номера к кровати – со стороны ног Тани. Из получившийся щели, из пространства межэтажных перекрытий показывается темный переливчатый отросток, он тянется, вытягивается в колбасу с закруглённым концом толщиной с бицепс штангиста тяжеловеса. Отросток поднимается к потолку и бросается вниз – прямо в Таню. Её стон выходит громче крика. Стены номера покрываются отверстиями пор, оттуда вычихивается чёрный дым спор, собирающейся в грозовое облако над кроватью. Отросток вошёл на предельную глубину – туча накрывает Таню с головой. Споры оседают